ОШО
Дорогие друзья! Эта тема для тех, кто любит ОШО или хочет узнать больше об этом выдающемся мастере. Конечно, надо было сразу открыть эту тему на форуме, а не писать материал в блоге. Спасибо Олежке, надоумил 
Я попытаюсь выделить места из его биографии, которые так или иначе повлияли на становление мастерства великого просветленного мистика прошлого века.
"...Я помню моего дедушку. Он был торговец тканями, и я и вся моя семья всегда были озадачены, потому что он слишком наслаждался этим. Для него многие часы работы были игрой с покупателями. Если что-то стоило 10 рупий, он просил 50, и он знал, что это было абсурдом. И его покупатели знали это также: они знали, что цена этому около 10 рупий, и они начинали торговаться с 2 рупий. Затем долгий торг продолжался многие часы. Дедушка имел своих собственных покупателей. Когда они приходили, они спрашивали «Где дедушка», потому что с ним это было забавой, игрой, либо мы теряем одну рупию, либо две, либо больше, либо меньше, не в этом дело! Они наслаждались этим..."
"...Первое, что я помню об отце, это то, что он будил меня в три часа утра, я был очень молодым тогда, когда три часа утра было самым сонным временем... Он будил меня в три часа утра и брал меня на прогулку. Это был его первый дар мне - Брахма Мухутра (время перед восходом солнца). Вначале это очень надоедало мне. Я практически тащился позади него... но постепенно начал видеть и чувствовать красоту ранних утренних часов. Постепенно я пришел к пониманию, что мгновения раннего утра нельзя терять. Возможно Бог ближе всего к земле в эти ранние утренние мгновения..."
"...Другое раннее воспоминание, которое есть у Бхагвана о его отце, относится к отцовской щедрости, распространявшейся на друзей и гостей, несмотря на то, что он сам не был богатым человеком. Каждый день у него были гости на обед, даже если сам обед был организован на занятые деньги. Казалось, что главной целью его жизни было поделиться чем-нибудь. Бхагван вспоминает один эпизод:
«Однажды он потерпел большой убыток, я спросил его, как он перенесет такой убыток. Он сказал «Я никогда не буду в убытке, потому что мой отец оставил мне только семьсот рупий, до тех пор, пока они целы, я не мучаюсь - остальное может прийти и уйти. Эти семь сотен никогда не будут потеряны» - он был абсолютно уверен в этом. Я попросил его контролировать его расходы, но без пользы - вечеринки и обеды продолжались. Процесс разделения не прерывался.»
продолжение следует...
"...Когда моя мама вышла замуж, ей было всего семь лет. Я спрашивал ее снова и снова, «Расскажи мне, что ты чувствовала?», она говорила «Я не знаю, что происходило. Я просто радовалась, что что-то происходит, а они тянули меня назад, внутрь дома. И они закрыли меня на замок в тот день, когда настоящая церемония должна была происходить, потому что я очень интересовалась оркестрами и музыкой и лошадьми. А люди все приходили...» И я спрашивал моего отца "Что ты чувствовал?" Он говорил, "Я не знаю - я только радовался скачкам"..."
"...Мое раннее детство прошло в доме моего дедушки по матери, м я очень любил дедушку и бабушку... они себя чувствовали очень одинокими, поэтому хотели оставить при себе. Так я оставался с ними до семи лет. Я относился к ним как к моим матери и отцу. Они были очень богатыми и имели всевозможные удобства, поэтому я жил как принц. Отец и мать взяли меня к себе только после смерти дедушки и бабушки... Я любил только их и получал любовь только от них..."
"...Пленительный рассказ о предыдущем рождении Бхагвана стал известен совсем случайно: Бхагван сам никогда не рассказывал кому-либо об этом. Однако, много лет назад, когда его мать была в гостях у Рамлала Пунгали (в настоящее время ученик Раджниша) в Пуне, он из любопытства спросил ее, помнит ли она что-нибудь особенное о детстве своего сына. Она рассказала ему. Она рассказала ему, что после рождения Раджниш не кричал и не брал молока три дня.
Я поднял тот же самый вопрос снова 'в течении моего интервью с матерью Бхагвана в октябре 1979 года и попросил ее, вспомнить что-нибудь еще, кроме того, что она раньше рассказывала у Пунгали. Она описала следующий случай:
«Да, он не брал молока три дня. Я очень сильно переживала, но не знала, что делать. Моя мама смотрелав это время за ним. Она поила его водой все это время и просила меня не волноваться. На четвертый день после того, как моя мама хорошо выкупала его, он начал брать молоко.»
Я спросил ее, показывал ли в течении трех дней ребенок признаки какого-либо неудобства, на что она ответила «Совсем нет, его здоровье оставалось нормальным в течение всех трех дней.» Бхагван объясняет это необыкновенное обстоятельство: «Это правда. Семьсот лет назад, в моей предыдущей жизни была эта духовная практика, в течение 21 дня я голодал перед смертью. После этого голодания я должен был оставить свое тело. Существовали особые причины для этого. Но я не смог завершить те 21 день. Оставались 3 дня. Те три дня я завершил в этой жизни. Эта жизнь это продолжение оттуда...
Когда оставались только три дня в той жизни, я был убит. Срок в 21 день не мог быть завершен, потому что я был убит как раз за три дня перед этим. И те три дня были упущены. В этой жизни те три дня были завершены.»..."
"...«То убийство стало ценным. Во время смерти остались те три дня. После всех моих энергичных усилий во имя просветления в течение той жизни я был способен достигнуть в этой жизни после периода в 21 год того, чего мог достигнуть в течение тех трех дней. За каждый из трех дней в той жизни я потратил семь лет в этой жизни.»..."
"...«Я обладаю тайным видением, - говорит Бхагван, - Будда имел тайное видение. Когда человек, подобный Будде, рождается, он рождается совершенно сознательным. Когда человек, подобный Будде, находится в матке, он сознателен.»
Естественная смерть происходит в бессознательном состоянии, в котором умирающий человек совершенно неспособен к переживанию или наблюдению процесса смерти. Свидетельствование возможно только в том случае, если человек переживал глубокую медитацию, в которой он мог видеть себя или свое тело, отделенным от сознания. Бхагван объясняет, что это значит - умереть и возродиться в полном сознании:
«Если вы сможете умереть в этой жизни в полном сознании, не становясь бессознательным в процессе умирания - вы останетесь совершенно сознательным, вы увидите каждую фазу смерти, вы услышите каждый шаг и будете полностью осознавать, что тело умирает, а вы остаетесь совершенно сознательным - затем внезапно вы увидите, что вы не в теле и ваше сознание покинуло тело. Вы сможете увидеть, что мертвое тело лежит здесь, а вы плаваете вокруг него.
Если вы сможете быть сознательным в процессе вашей смерти, это будет одной частью рождения, одним аспектом, если в этом одном аспекте вы будете сознательны, вы также будете сознательны, когда попытаетесь понять происходящее. Вы будете плавать вокруг пары, занимающейся любовью, и будете совершенно сознательны. Вы будете входить внутрь матки совершенно сознательно. В этом случае ребенок понимает полностью то, что происходит. В течение девяти месяцев в материнской матке вы будете сознательны, но когда ребенок, подобный Будде, находится в матке матери, качество матери меняется. Она становится более сознательной... Мать немедленно чувствует изменение сознания.»
Рассказывая о своем-собственном опыте Бхагван соглашается как с Буддой, так и с Махавирой, что двумя величайшими формами страдания являются рождение и смерть. Но взгляд Бхагвана на боль рождения намного более крайний и фундаментальный, чем на смерть. Рассказывая о своих муках рождения, он говорит:
«Если вы сможете поверить мне, я скажу, что эта боль сильнее, чем смерть... и это потому, что рождение делает смерть возможной... рождение - это начало страдания, смерть его конец. Рождение более болезненное - и это так! И после девяти месяцев тотального покоя, расслабления, отсутствия мучений, ничегонеделания, после этих девяти месяцев рождение это такой внезапный шок, который выбрасывает вас наружу, что никогда не будет опять здесь больше такого шока для нервной системы, никогда опять!» Бхагван вплотную столкнулся с трудностями нового рождения.
Величайшим препятствием был поиск подходящей матки. «Для любого человека, который достигает определенной стадии развития, - говорит он, - очень трудно найти подходящих родителей для нового рождения.» Поскольку людям вообще были свойственны высочайшие духовные качества времен Махавиры и Будды, они не сталкивались с такими трудностями, объясняет Бхагван: продвинутые души легко могли найти подходящие матки. В случае Бхагвана преобладающий уклон в духовном сознании вызвал необходимым для него ждать подходящее время, пока в Дада и Сарасвати он не обнаружил подходящий идеал родителей, обладающих духовными качествами, любящей природой, высокой сознательностью..."
"...Большую часть близких потрясений, которые Раджниш имел со своей собственной смертью, были частью его собственных экспериментов. Три наиболее значительные из них были предсказаны астрологами. Дедушка Раджниша проконсультировался у очень известного астролога, который после изучения астрологической карты Раджниша, предсказал, что ребенок может не выжить после семи лет. Он считал все это нестоящим потраченного времени, поэтому не стал продолжать работу над картой для человека, которому предназначена такая короткая жизнь. Астролог сам умер немного спустя, но его сын продолжил работу над картой Раджниша. Сын также был озадачен и объявил наконец, что ребенок будет сталкиваться со смертью каждые семь лет, и что он точно определенно умретв возрасте двадцати одного года Эти предсказания, естественно, огорчили родителей Раджниша и семью.
И, как указывает Бхагван, астрологи были по-своему правы. Семь, четырнадцать и двадцать один были годами, в которые Бхагван имел все более глубокие и глубокие переживания смерти. Мы уделим здесь внимание только событиям и переживаниям Раджниша, случившимися на седьмом и четырнадцатом годах его жизни..."
"...Рассказывая о первом, наиболее глубоком переживании смерти Бхагван говорит:
«В возрасте семи лет я выжил, но у меня было глубокое переживание смерти - не моей собственной, а смерти моего дедушки по матери, а я был так привязан к нему, что воспринял его смерть как свою собственную.»
Глубокая любовь, которую маленький Раджниш испытывал к своему дедушке была обоюдной. Раджниш, который был сыном для старика, вплотную пережил и преодолел процесс смерти своего любимого дедушки. По его собственным словам:
«Во время первой атаки смерти на моего дедушку, он потерял речь. Двадцать один час мы ждали в деревне, что что-то произойдет, однако, улучшение не наступило. Я помню, как он боролся и пытался сказать что-нибудь, но не мог этого сделать. Он хотел рассказать что-то, но не мог рассказать этого, поэтому мы повезли его в город в повозке. Медленно, одно за другим, чувства его покидали. Он не умер внезапно, но медленно и болезненно. Сначала остановилась речь, затем слух, затем он закрыл глаза. В повозке я наблюдал это очень близко, а расстояние было длинным, в тридцать две мили.
Что бы ни происходило тогда, казалось по ту сторону моего понимания. Это было первая смерть, наблюдаемая мною, и я даже не понимал, что он умирает. Как медленно все чувства покидали его, и он становился бессознательным. В то время, как мы подъехали к городу, он был уже наполовину мертв. Он продолжал дышать, но все остальное было потеряно. После этого он не возвращался в сознание, но в течение трех дней продолжал дышать. Он умер бессознательным.
Медленная утрата им чувств и его окончательная смерть очень глубоко врезались мне в память.»
Для Раджниша исчезновение его любимого дедушки было подобно разрушению всего мира. Бхагван продолжал описывать, как он чувствовал смерть своего дедушки:
«Когда он умер, я почувствовал, что было бы предательством есть. Теперь я не хотел жить. Это было детством, но посредством этого что -то очень глубокое произошло. В течение трех дней я лежал и не двигался. Я не мог встать с кровати. Я говорил: «Если он умер, я не хочу жить». Я выжил, но эти три дня были переживанием смерти. Я умер тогда, и я пришел к пониманию «теперь я могу говорить об этом, хотя в то время это было только неясное переживание», я пришел к ощущению, что смерть невозможна...»
продолжение следует
"...Когда однажды его спросили, какое событие привело в нем поворот к духовному, Бхагван ответил так: «Не существует такого события. Это происходит много раз. Некоторое событие случается, и человек получает поворот в жизни... В моей жизни не было такого события, которое можно было бы выбрать как причину такой перемены... Однако, одно воспоминание в жизни, которое является ценным воспоминанием, это то, что касается смерти.»..."
"...«Фактичность» одиночества охватила меня с семи лет. Одиночество стало моей природой. Его смерть освободила меня навсегда от всех отношений. Его смерть стала для меня смертью всех привязанностей. С этого времени я не смог бы образовывать узы отношений с кем-либо. Всякий раз, когда мои отношения с кем-либо начинали становиться интимными, та смерть пристально смотрела на меня.»..."
"...Раджниш никогда не одобрял отупляющего и бессмысленного образования и нетворческих учителей. Он отвергал всю систему с самого начала. Он не мог найти чего-либо ценного в обучении, чего-либо большего, чем просто слова и числа или неимеющие значения детали, чего либо, что помогло бы ему в его внутреннем поиске. Это сделало его совершенно незаинтересованным в следовании нормальному курсу обучения и вызвало большую антипатию к предметам, изучаемым в школе..."
"...Часто его рассматривали как эгоиста и наглеца, грубияна и даже мятежника. Часто он попадал в затруднительные ситуации. Но была и другая сторона этого - и очень важная. «Я был отброшен к себе с другого направления также», - говорит Бхагван, - потому что я никогда не верил или чувствовал, что истине можно научиться от других. Был только один путь обучения - учиться у себя самого»..."
"...Прямо с первого класса Раджниш стал известен своим прекрасным почерком и способностью к рисованию. Он начал читать газеты и журналы, когда был во втором классе, и стал членом публичной библиотеки - самым молодым ее читателем. В то же время в начальной школе Раджниш проявлял свой поэтический талант, умение сочинять короткие рассказы, писать статьи и фотографировать. В шестом классе Раджниш издавал рукописный журнал «Праньяс», что означает «Усилие»..."
«В детстве я вставал рано утром, чтобы пойти к реке. Это была маленькая деревня. Река здесь очень, очень ленивая, как будто не течет совсем. И утром, когда солнце совсем не встало, вы не смогли бы увидеть течет они или нет, такая она ленивая и тихая. И утром, когда здесь никого нет, купальщики еще не пришли, вокруг стоит громадная тишина, даже птицы не поют утром - рано, ни звука, все пропитывает беззвучие. И запах деревьев манго висит над всей рекой.
"...Я ходил сюда в самый дальний уголок реки только посидеть, только побыть там. Там не было нужды делать что-нибудь, только быть там было достаточно, это было такое прекрасное переживание быть там. Я мог купаться, я мог плавать, а когда солнце поднималось, я мог идти на другой берег к обширному пространству песка и сохнуть там под солнцем, и лежать там, а иногда даже спать.»..."
Когда его мама спрашивала, что он делал утром, Раджниш мог сказать «ничего». Неудовлетворенная, его мама спрашивала опять. Бхагван говорит:
"...«Моя мама могла настаивать, что я должен был делать что-нибудь, тогда я мог сказать, "хорошо, я купался и сох на солнце", и тогда она была удовлетворена. Но я - нет, потому что происшедшее там на реке нельзя было выразить словами: «Я купался» - это выглядело так бедно и бледно. Игра в реке, парение в реке, плавание в реке было таким глубоким переживанием, что сказать просто «я купался» значило лишить смысла все это, или только сказать «я ходил туда, совершал прогулку по берегу, сидел там», значит не передать ничего.»..."
"...«В детстве меня послали к мастеру плавания. Он был лучшим пловцом в городе, и я никогда не сталкивался с человеком, который бы так ужасно любил воду. Вода была богом для него - он поклонялся ей - и река была его домом. Рано, в три часа утра вы могли найти его на реке, и ночью вы могли бы найти его сидящим, медитирующим на берегу реки. Вся его жизнь состояла из бытия, близкого к реке.
Когда меня привели к нему - я хотел научиться плавать - он взглянул на меня, он что-то почувствовал. Он сказал «не существует способа, как научиться плавать. Я могу только бросить тебя в воду, а ты попробуй выплыть своим собственным способом. Нет способа, каким можно было бы научить этому - этому невозможно научиться. Это привычка, а не знание.»
И все, что он сделал - он бросил меня в воду, а сам остался на берегу. Два или три раза я шел ко дну и чувствовал, что почти тону. Он как раз стоял там - он мог бы, но даже не пытался помочь мне! Конечно, когда ставка является ваша жизнь, вы делаете все, что можете. Так и я начал бить руками по воде - это было случайным, лихорадочным, но навык появился. Когда жизнь является ставкой, вы делаете все, что вы можете - и что вы ни делаете, вы делаете тотально, тогда все происходит! Я мог плавать! Я был взволнован! «В следующий раз,-- сказал я, - не надо бросать меня в воду, я сам прыгну. Теперь я знаю, что есть естественная плавучесть тела. Это не вопрос плавания - это только вопрос настройки с водным элементом. Однажды вы попадете в тон с водным элементом и это спасает вас.»..."
"...Для Раджниша река и все, что ее окружает было идеальным местом для того, чтобы войти в глубокую медитацию. Однажды, когда его спросили, делал ли он какую-либо садхану (духовную практику), Бхагван рассказал интересную историю. Когда кино было еще новым в Гадарваре, показ мог продолжаться четыре или пять часов или даже больше, из-за этого проектор часто ломался. Раджниш уходил из дома рано вечером и говорил семье, что идет в кино. Но фактически он проводил вечер, отдыхая на песке на берегу реки совершенно нагим. Семья не интересовалась его возвращением в поздние часы, так как они знали ситуацию в кинотеатре. Так его близость к реке была большим переживанием бытия в состоянии полноты и глубокой релаксации. Это помогло ему пережить глубокие уровни его сознания..."
"...Как и у всякого ребенка, озабоченность Раджниша смертью была экстраординарной. Он часто следовал за людьми, везущими мертвое тело к кремационной земле. Когда родители спрашивали его почему он ходит к кремационному месту так часто, к погребениям посторонних, он говорил: «Человек меня не касается. Смерть это такой прекрасный феномен, причем один из самых таинственных. Человек не должен пропускать это.» Тщательно поясняя это, Бхагван говорит: «В тот момент, когда я слышал, что кто-нибудь умер, я был там всегда наблюдая, ожидая, свидетельствуя то, что происходит». Он видел и слышал людей, философствующих по поводу смерти человека и цитирующих писания. Этот вид глупости раздражал Бхагвана.
«Я начал чувствовать «ведь они уклоняются». Как благодаря своему участию в дискуссии, они уклоняются от феномена, который происходит. Они не видят смерть человека. А это здесь! Смерть здесь, а вы обсуждаете это! Что за дураки?»
Свами Агеха Сарасвати подтверждает это,- что мальчиком Раджниш часто ходил один к кремационной земле и проводил там часы, лежа на ней ночью.
Видя эту экстраординарную тенденцию в поведении своего сына, семья опять забеспокоилась по поводу предсказания смерти Раджниша, особенно когда ему наступило четырнадцать лет. На этот раз Раджниш также выжил физически, хотя опять столкнулся со смертью сознательно. Он сообщил семье, что согласно астрологу, смерть будет точно, поэтому будет лучше, если он приготовится к ней. Он решил встретить смерть на полпути, он решил столкнуться с ней сознательно. Семья была шокирована и озадачена, услышав это, но не вмешалась в его планы.
Раджниш решил точно привести свой план в исполнение. Он пошел сначала в школу и попросил о семидневной отлучке. Он сказал директору, что идет умирать. Директор не мог поверить своим ушам. Думая, что Раджниш планирует совершить самоубийство, он потребовал объяснения. Раджниш рассказал директору о предсказании астролога о возможной своей смерти в четырнадцать лет. Он также сказал директору «Я отлучаюсь на семь дней, чтобы ждать смерть. Если смерть придет, то хорошо встретить ее сознательно, так чтобы она стала опытом». Директор был поражен, но согласился.
Затем Раджниш пришел к старому изолированному храму, который лежал в руинах около деревни. Священник заботился о храме как мог. Раджниш попросил священника не беспокоить его, а также попросил его приносить ему раз в день что-нибудь поесть и попить в то время как он будет лежать в храме, ожидая смерти.
Это было прекрасное переживание для Раджниша. Действительная смерть не наступила, но Раджниш сделал почти все возможное, чтобы «стать мертвым». Он прошел через несколько страшных и необычных ощущений. Многие вещи произошли с ним, но, как говорит Бхагван, «основным было следующее наблюдение - если вы чувствуете, что вы умираете, вы становитесь спокойны и молчаливы».
Некоторые из его переживаний были совершенно очаровательны. Бхагван рассказывает о том, как человек относится к страху смерти: «Я лежал там. На третий или четвертый день змея заползла в храм. Она попала в поле зрения: я видел змею. Но не было страха. Змея была все ближе и ближе и я чувствовал себя странно. Но страха не было. И я подумал: «Когда смерть приходит, она может быть прийдет через эту змею, так чего бояться? Жди!».
Змея переползла через меня и уползла прочь. Страх исчез. Если вы принимаете смерть, то страха нет. Если вы цепляетесь за жизнь, то страх будет с вами.»
Если однажды смерть принята как реальность, ее принятие немедленно создает дистанцию, точку, с которой человек может наблюдать поток событий в жизни как зритель. Это возносит человека над болью, печалью, мучениями и отчаянием, которые обыкновенно сопровождают это событие. Бхагван описывает свое переживание, связанное с таким состоянием отрешения:
«Много раз мухи... летали вокруг, они ползали по мне, по моему лицу. Иногда я чувствовал раздражение и хотел их стряхнуть, но потом я подумал «какой в этом прок?». Рано или поздно я буду умирать и тогда здесь не будет ни одного человека и никто не защитит моего тела. Так пусть мухи делают свое дело.»
В тот момент, когда я позволил им делать свое дело, раздражение исчезло. Они продолжали оставаться на моем теле, но это было так, как будто они меня не касались. Это было так, как будто они ползали или двигались на каком-то другом теле. Появилась дистанция. Если вы примете смерть, дистанция появится. Жизнь отойдет со всеми ее тревогами, раздражениями, делами.»..."
Продолжение следует
"...Либо благодаря плаванию в реке, либо нахождению других источников приключений, Раджниш оставался долгое время лидером ужасной шайки мальчиков - они любили и уважали его безгранично. Он был не только их вожаком, но также их наставником и руководителем. Они удивлялись остроте его ума, его мужеству, его творческому духу. Раджниш относился с любовью к своим друзьям и очевидно заботился о них. Он не только сам экспериментировал с новыми вещами, но и побуждал своих друзей делать что-нибудь новое каждый день, избегая повторения. Он постоянно напоминал им, что надо бороться против суеверия и лицемерия...."
"...Раджниш и его шайка стали так хорошо известны в городе за их бесстрашные эксперименты, что даже местные воры и убийцы, - это говорят его друзья - избегали враждовать с ним. Другим их занятием было угадать кого-нибудь. Их активность имела место в течение дня и даже в лунные ночи. Они могли устроить шутку с освобождением всех ослов города, и после этого ездили на них до рассвета.
Поток жалоб от негодующих горожан достиг родителей Раджниша. Его отец после того, как услышал истории о своем проказнике сыне, был скорее смущен тем, что не знал, как к этому отнестись, так как большинство жертв не рассказывали ничего более, чем жаловались на незначительно задетое самолюбие. В общем, отец не обращал на это никакого внимания, исключая один случай, когда он в раздражении запер своего сына в туалете. Он запретил Раджнишу выходить до тех пор, пока Раджниш не смягчится, но это наказание привело к совершенно противоположному эффекту, потому что сын остался полностью удовлетворен тем, что его оставили в покое, и он мог один наслаждаться в компании с самим собой. Он оставался запертым несколько часов и не издал какого-либо звука или движения. Когда отец спросил встревоженно, все ли в порядке, Раджниш сказал ему спокойным голосом, что нет никаких причин волноваться и что он счастлив остаться здесь на неопределенное время.
Один раз учитель наказал Раджниша за то, что тот опоздал в класс тем, что заставил его обежать вокруг школьной земли. Мальчик продолжал приходить поздно и наслаждаться этим упражнением изо-дня в день до тех пор, пока наконец учитель не отменил наказание..."
"...Первое бунтарское действие Раджниша в школе произошло, когда он. был в седьмом классе. Директор школы был известен жестокими дисциплинарными требованиями и особенно был строг в соблюдении правил и постановлений школы. Свободный дух
Раджниша никогда не следовал какой-либо предписанной дисциплине - он верил только в спонтанную самодисциплину. В этой школе каждый должен был носить матерчатую шапку, только Раджиишу было разрешено, однако, носить шерстяную шапку. Но однажды Раджниш вошел в комнату директора и спокойно объявил, что впредь обязательная матерчатая шапка не должна быть атрибутом ученика - если будут продолжать требовать постоянного ношения шапки, студенты объявят забастовку. Директор, должно быть, понял ситуацию правильно, потому что с того дня никто больше не заставлял учеников носить эти шапки. Позднее Раджниш провел несколько других протестов в школе против бессмысленных правил, жестокой дисциплины и лицемерного поведения учителей. Бунтарство Раджниша проявляло себя также в виде проделок, целью которых большей частью было показать лицемерное общество, выпустить пар из их эго. Его хитрости и дразнилки не были злорадными, в его намерения никогда не входило причинить боль кому-нибудь, все, что он делал, вытекало из самого доброго чувства. На поверхности его энергия казалось была направлена на личность, но в действительности он направлял ее на древние предрассудки и эгоистическое поведение. Личность никогда не была его мишенью: он атаковал только застывшие шаблоны. То, что Раджниш делал в маленьком окружении своего родного городка, то есть когда он отпускал острые шутки, он делает и сейчас, когда смеется над священниками и папой, бандитами и политиками..."
"...В Гадарваре был врач, который выставил дощечку со своим именем и длинным списком своих академических степеней. Раджниш и его друзья определили, что когда доктор был в своем офисе, то смог бы услышать, как они читают его имя и степени с другой стороны улицы. Шайка последовала раджнишевским инструкциям: каждый раз, когда кто-либо из них проходил мимо офиса доктора, он громко прочитывал всю табличку. Когда доктор замечал это, он раздражался - но насмешник уже уходил. Со временем доктора так стала раздражать эта ситуация, что он пожаловался родителям молодых проказников. Когда родители выяснили все, что происходило, они не могли найти ничего оскорбительного в этом, исключая то, что это было немного лишним и в итоге они вскоре развеселились от всего этого. История распространилась по всему маленькому городку и доктор очевидно понял, что его знак был проявлением чистейшего тщеславия и эгоизма. Он вскоре снял его..."
"...В дни моего детства я часто брал своих друзей к реке. Имелась маленькая тропинка на одной стороне реки. Идти по краю было очень опасно: всего лишь один шаг, сделанный бессознательно, и вы упадете в реку, как раз в такое место, где река была наиболее глубокой. Никто никогда не ходил там, но это было мое самое любимое место. И я просил своих друзей идти прямо и двигаться со мной по узкому краю. Очень немногие готовы были идти прямо со мной, но те, кто шел, получали действительно прекрасное переживание. Потом они все говорили: «Как это странно, что ум совсем останавливается!»
Я брал моих друзей на железнодорожный мост прыгать... в реку. Это было опасно... это было запрещено. На мосту всегда стоял полицейский, потому что это было место, которое люди использовали для совершения самоубийства. Мы подкупали полисмена, чтобы он разрешил нам прыгать с моста. И медленно, медленно он начал сознавать, что это особенные люди - что они не хотят умереть или что-нибудь еще... и они не интересуются самоубийством. Фактически он полюбил нас и перестал брать взятки. Он сказал: «Вы можете прыгать, я не буду смотреть в эту сторону. Когда вы захотите, вы можете прийти».
Мост был очень высоким, чтобы прыгать с него... И прежде, чем вы достигали реки, было время разрыва между мостом и рекой, когда ум внезапно останавливается..."
"...Раджниш упорно работал над сохранением состояния бдительности и сознательности. Когда он учился в высшей школе, например, один из учителей, которого Раджниш любил и которым восхищался, настаивал на том, чтобы при Перекличке студенты говорили «Присутствую», а не-«Да». Комментируя это, Бхагван говорит:
«Конечно, это было эксцентрично! Не имеет значения, скажете ли вы «да» или «присутствую». Но во мне зародилось ощущение, что он хотел этим что-то сказать и я стал медитировать на это. И всякий раз, когда он называл мое имя, я говорил «присутствую», и не просто говорил - я чувствовал это: «я не просто присутствую, я это сознаю, я бдителен». И я переживал прекрасные мгновения в течении полминуты, я так присутствовал, что класс исчезал, при этом учитель исчезал.»..."
"...В равной степени Раджниш был бдителен и к обусловленности, изложенной извне. Он говорит: «Я родился в джайнской семье и, естественно, как и любой другой ребенок подпадал под обусловленность. Но я постоянно был наблюдательным, постоянно был бдительным, а потому я не был захвачен обусловленностью врасплох. А обусловленность это такая утонченная штука, что стоит лишь быть увлеченным ею, как становишься неспособным размышлять, видеть, все, что противоречит твоей обусловленности, делает тебя глухим и слепым.»
По традиции джайны не принимают пищу после захода солнца. Раджниш был воспитан в соответствии с этой традицией, и эта обусловленность преподала ему ужасный урок. Бхагван рассказывает о следующем эпизоде:
«До восемнадцати лет я не ел вечером. Как-то я пошел с моими друзьями смотреть форт, находящийся далеко в джунглях. Все они были индуистами, а форт был настолько великолепен, что за весь день никто не позаботился о приготовлении пищи. Среди них я был единственный джайн, и я не мог настаивать, потому что тридцать человек не интересовались приготовлением пищи. Поэтому я молчал. Вечером же они стали готовить еду. Представьте себе, целый день я блуждал по лесу, по развалинам древнего замка, я устал и проголодался. Никогда я еще не испытывал такого голода. Но тут моя восемнадцатилетняя обусловленность говорит мне: есть вечером нельзя.
А тут они стали готовить очень вкусную пищу и запах от нее распространился повсюду... И они стали убеждать меня, приговаривая - «здесь никого нет, никто не расскажет твоим родителям, никто, никогда об этом не узнает». Я сопротивлялся, но чем больше я сопротивлялся, тем больше меня охватывало искушение. Наконец я сдался: я скушал. Еда была очень вкусной, но всю ночь я испытывал адские мучения.. По меньшей мере меня вырвало раз семь, эту восемнадцатилетнюю обусловленность не так легко было отбросить. Я не смог переварить пищи. Все тело восстало против нее. И пока вся пища не была удалена, я не мог уснуть.»..."
продолжение следует
Спасибо Анатолий за эти выложеные ролики 
Я первый раз вижу ОШО " вживую", и хотя у меня скорость очень маленькая, и я успел посмотреть только половину первого ролика, мне это хватило. Я себе таким его и представлял. У него очень живая и смешная мимика. 
"...Его страстный поиск заставлял его изучать книги по всевозможным предметам. Часто он читал всю ночь напролет, что иногда приводило к головным болям, но он прикладывал ко лбу обезболивающий бальзам и продолжал чтение. Затем на рассвете он шел к реке и плавал. Юношей он и играл в различные игры, например, в хоккей на траве, футбол и волейбол, но больше всего его интересовало чтение. Карточки из многих книг из Гарвардской библиотеки все еще содержат подпись Раджниша. Книги охватывают от политики и философии до науки, религии и детективных романов. Не только он сам разносторонне читал, но и настаивал, чтобы его друзья также читали кое-что кроме обычных учебников.
Нобелевский лауреат по литературе Рабиндранат Тагор был одним из его любимых авторов...."
"...По мысли Бхагвана медитация является по-сушеству мирским феноменом, она не имеет ничего общего с какой-либо религией. Бхагван описывает свое поведение в те дни следующим образом:
«Дело в том, что те, кто знал меня с детства, никогда не поверили бы, что религия и я могут быть вместе. Это превосходило все их ожидания, потому что, то, что они называли или считали религией, было то, против чего я боролся. То, что они называли поклонением, было то, что я называл чепухой. Тот, кого они называли саньясин, для меня был никто иной как беглец от жизни. То, что они называли писаниями, перед которыми они почтительно склонялись, для меня было просто обычными книгами, на которые я мог положить свои ноги. То, что они утверждали как лежащее за пределами сомнений, я подвергал сомнению и подозрению. Их бог, их душа, их спасение, вес это служило мне материалом для шуток и насмешек.»..."
"...В шестнадцать лет Раджниш получил еще один глубокий удар, когда его подруга детства Шаши умерла от тифа. Она жила около того самого старого храма, где Раджниш «умирал» в четырнадцать лет. Она была на два года моложе Раджниша, а ее отец был врачом. Шаши очень сильно любила Раджниша Всякий раз, когда Раджниш приходил в храм для медитации, она наблюдала за ним из своего сада или окна. Часто она следовала за ним к храму, что иногда надоедало молодому человеку, так как он по своему обыкновению хотел остаться один. Раджниш просил одного из своих друзей постеречь дверь храма, так чтобы Шаши не могла побеспокоить его во время медитации. Несмотря на это, Шаши знала, что Раджниш тоже очень любит ее. Он любовно называл ее Гадийя и благодарно принимал пищу, когда она приносила ее ему после медитации.
Когда Шаши была при смерти, Раджниш был с ней. Смерть была предопределена, но таким же определенным было желание Шаши вернуться, быть со своим любимым и заботиться о нем. Он также обещал ей, что будет звать ее, вернет ее назад. Она также взяла с него обещание, что он никогда не примет другую женщину, что он никогда не женится. Она не хотела покидать его - она никогда не хотела покидать его.
Один из ближайших друзей Бхагвана рассказал мне, что после смерти Шаши, Раджниш стал еще более сдержанным и обособленным: помногу дней он вообще ни с кем не разговаривал. «Я не помню, - говорит Бхагван, - «чтобы я культивировал какую-то дружбу, хотя было много людей, которые хотели бы быть моими друзьями. Многие люди хотели иметь дружеские отношения со мной, потому что невозможно было относиться ко мне как к врагу. Но я не могу сказать, что тянулся к кому-нибудь ради того, чтобы завязать дружеские отношения. Это не значит, что я не принимал дружбы. Если кто-нибудь относился дружески ко мне я от всего сердца принимал это. Но даже после этого не мог стать другом в обычном смысле: я всегда оставался в стороне.»
Это сохраняло его свободу, то есть возможность быть самим собой.
«Ни с одним из моих учителей, а также ни с одним из товарищей -студентов, ни с кем-нибудь другим, не смог я развить такую дружескую связь, которая бы вытащила меня или разрушила бы мое бытие на острове. Друзья приходили и... оставались со мной. Я также встречал много людей: я имел много друзей. Но с моей стороны не было ничего такого, что могло бы сделать меня зависимым от них или заставило бы меня помнить их... Я могу жить с любым, - но либо в толпе, либо в обществе, с другом или в интимной обстановке, я остаюсь одиноким. Никто не касается меня: я остаюсь неприкосновенным.»..."
продолжение следует