Внутренний замок
Глава третья
(говорит о том же и, описывая как Бог, когда Ему угодно, говорит с душой, указывает, как ей вести себя, не руководствуясь своим мнением. Отмечает она и несколько признаков, по которым можно узнать, когда это обман и когда нет. Эта глава очень полезна.)
Св. Тереза Авильская, Учитель Церкви
(…) Бог говорит с душей на разные лады. Иногда это как бы происходит извне, иногда – из самой глубины души, иногда – самой ее высоты, иногда же настолько извне, что слова можно услышать, словно их ясно произнес чей-то голос. (…)
Такие слова, самого разного рода, могут быть от Бога, могут быть от беса, а могут быть и от воображения. Укажу, если смогу, с Божьей помощью, как отличить подлинное от ложного, как распознать опасность. Ведь многие, знающие молитвенную жизнь, и впрямь слышат эти слова, и я бы хотела, сестрицы, чтобы вы не думали, что ошиблись, если поверили им или не поверили себе, когда слышали – будь то утешение или предостережение – и решили, что вам примерещилось; все это не так важно. От одного я предостерегаю: даже если это от Бога, не думайте, что поэтому вы лучше других, ведь Спаситель, как мы знаем, много раз обращался к фарисеям. Главное – извлекать добро из этих слов; все же, что не согласно со Священным Писанием, - отвергайте, точно вы услышали это от самого дьявола. Даже когда такие слова - от воображения, их нужно отвергнуть как искушения против веры и всегда противиться им, чтобы не было каких последствий, и они забудутся сами по себе, ибо силы в них мало.
Вернемся к тому, о чем говорили сначала: приходят эти слова изнутри, сверху или извне – мы не можем решать, от Бога они или нет. Самые верные признаки, которыми можно тут руководиться, по-моему, вот такие: первый – это сила и власть, что они несут собою, то есть, сказано тебе – и делаешь. Объясню лучше: душа в смятении и горе, как описано выше, в помрачении и безутешности. А услышит «не печалься», и слова этого достаточно, чтобы мир сошел на нее, утешил, озарил, освободил от скорби, такой глубокой, что ей казалось, что весь свет и все ученые богословы, какие только есть, не убедили бы ее ободриться, ничего бы не добились, несмотря на все старания. Другая душа горюет и боится, ибо и духовник, и другие сказали, что ее прельстил бес. А услышит: «Это Я, не бойся» - и все меняется. Она исполнится великим утешением, и ей уже кажется, что никто не разубедит ее. (…)
Второй признак – великий покой в душе, и благоговейная, мирная собранность мыслей, и готовность славить Бога. О, Господи! Если слово, переданное Тобой одному из Твоих посланников (говорят, по крайней мере, в этой обители, слова произносит не Сам Господь, а какой-нибудь Его ангел), так сильно, какую же силу Ты дашь душе, если Ты соединен с ней любовью, а она с Тобою? (…)
Третий признак – слова остаются в памяти очень долго, а то и всегда. Так не случается, если что услышишь от других людей, даже очень стоящи и ученых, - то, что они скажут, не запечатлевается в памяти, а когда они пророчествуют о будущем, ты не уверен, что это исполниться, как бывает от слов свыше. Правда, если чему вроде трудно исполниться, поневоле в этом усомнишься, но в самой душе есть непоколебимая уверенность, хотя все как будто бы против того, что душа услышала. Проходят годы, а душа все думает, что Бог найдет какой-нибудь способ, неведомый людям, и, в конце концов, все исполнится; так и бывает. (…) В душе – сама не знаю, где – остается живая искра, и душа верит, что все сбудется, хотя все надежды и рухнули, а эта искра не гаснет, даже против желания самой души. И, в конце концов, как я уже говорила, слово Господне сбывается, и душа так радуется, так веселиться, что только и хочет славить Господа, гораздо больше – за то, что сказанное сбылось, чем из-за самого дела, даже если оно для нее очень важно.
(…) Когда слова – от воображения, то нет никакого из этих признаков: ни уверенности, ни мира, ни духовного утешения (…)
Беса надо опасаться больше. Если есть все указанные признаки, можно верить, что наитие – от Бога, но когда дело идет о важных решениях или о каких-нибудь людях, нельзя ни делать ничего, ни решать, без совета праведного, осмотрительного и ученого духовника, сколь ко бы ты не слышал, и как бы ни верил, что это - от Бога. Такова Его воля в этих случая, ибо Он сказал, что священник говорит от имени Его, а Священное Писание истинно, сомневаться в нем нельзя.
(…) Есть и еще способ, которым Бог говорит душе, и я считаю, что он уж точно подлинный, то есть не допускает сомнения. Это – умное видение, о котором речь пойдет позже. Оно проистекает в такой глубине души, духовный слух так ясно слышит слова, произносимые Господом, и так в тайне, что и восприятие, и действие, производимое видением, сообщают уверенность, что это не от беса. Видение это слишком действенно, чтобы в нем можно было усомниться; по крайней мере, можно верить, что оно не от воображения, и при благоразумии, быть спокойным вот по каким причинам: во-первых, слова очень четки, они столь ясны, что заметишь, если не достанет одного слога, даже если это было целое изречение. Все же порожденное воображением – не так ясно, слова не так отчетливы, словно их слышишь в полусне.
Вторая причина: часто душа ранее и не думала о том, что ей дано услышать, то есть слова приходят внезапно, и даже когда она беседует с другими. Порой они отвечают на промелькнувшую мысль, или на предыдущее размышление; но чаще относятся к вещам, не доходившим до сознания, или к тому, что будет или может быть. Поэтому здесь нет ни воображения, ни обмана, ведь душа никогда не желала и не знала того, что она услышала.
Третья причина: подлинное внушение, отдельными словами душа слышит, а слова, порожденные воображением, словно бы мало-помалу составляет сама, согласно тому, что она хочет услышать.
Четвертая причина: слова здесь сильно отличаются от обиходной речи, ибо одно слово выражает многое – то, что наш разум не смог бы составить с такой быстротой.
Пятая причина: одновременно со словами нам нередко удается понять гораздо больше того, что они значат, но я не смогу объяснить, как именно. (…) это превосходно и побуждает славить Бога. Случалось, что такие духовные наития повергали некоторых в большие сомнения, особенно же одну особу, но, наверное, - и других. Особа эта долго не могла успокоиться, хотя явления, посылаемые ей часто от Господа, были подвергнуты многим испытаниям. Сначала она больше всего опасалась, что это - от воображения. Легче понять, откуда все это, когда это от беса, хотя козни его столь многообразны, что он способен проявляться под видом ангела света; мне кажется, от может подделывать только четкость в словах, что убеждает нас, ибо так бывает, когда слова исходят от Духа Истины, но он не может подделывать действия, о которых я говорила, и в душе остается не мир и свет, а беспокойство и тревога. Он причинит лишь незначительный вред, а то и никакого, если душа смиренна и делает, что я казала, то есть воздерживается от действий, к которым эти внушения побуждают.
Когда душа получает дары и милости от Господа, ей надлежит обращать особое внимание на то, считает ли она себя лучше других или же от возвышенности услышанных ею утешений еще сильнее осознает свое недостоинство. Если не осознала, надо полагать, что дух этот – не от Бога. Когда милость исходит от Духа Истины, она больше смиряется, больше помнит о своих грехах и забывает о выгоде и пользе, а все ее стремления и вся память ищут лишь славы Божьей. (…)
Тем, кого Бог не ведет таким путем, покажется, что, быть может, душе лучше не слушать таких слов и, когда они звучат в ее глубине, отвлекаться, сколько может, а не обращать на них внимание. Тут отвечу, что это не возможно – я не о тех словах, что от воображения, ибо не желая их и не обращая на них внимания, душа спасается. А вот если слова идут от Бога, это средство не годится, ибо Дух остановит все остальные мысли, сосредотачивая внимание на том, что Он говорит. Мне кажется, да так оно и есть, - что с хорошим слухом легче не слышать, если кто кричит, чем не слышать здесь, так как там можно не обращать внимания или занять мысли чем-то другим, а тут это никак не возможно. Ведь душе не заткнуть уши, и не станет она думать ни о чем, кроме того, что ей говорят. (…) Итак, не слышать нельзя. Пускай же Господь дарует нам благодать, чтобы мы стремились лишь угодить Ему и отречься от себя, как я уже говорила. Аминь. И да будет Его воля, чтобы я растолковала вам, что хотела, и чтобы это принесло хоть какую-то пользу тому, кто будет одарен этими духовными милостями.
Духовность…
Мы живем в очень интересное историческое время и иногда у меня такое чувство, что это время, особенно на западе, будут вспоминать как новые темные века. Духовность в Христианстве формально очутилась в безвыходном положении, даже не смотря на то, что люди ищут смысл жизни, но не могут найти его ни в материализме, ни в идеологии потребления (где особенностью потребления является не покупка и распоряжение ею, но выбрасывание для того, чтобы купить больше). Это, на мой взгляд, послужило причиной краха культуры. Недавно я слышал об одном человеке, здесь, в Украине, который, разговаривая с одним из пасторов нашей церкви, сказал: “У меня есть все, но все же я пустой внутри”.
На прошлой неделе я читал некоторые произведения Мартина Лютера и Августина, и меня поразило понимание их огромного голода по познанию Бога, их жажда истинной духовности. Иногда мне кажется, что христианство теряет позиции относительно переживания Бога. Я сам неоднократно повторял – «Мы не должны жить чувствами», но теперь я сожалею об этих словах. Почему? Потому что как люди, и как христиане, мы живем в двух мирах одновременно: во внешнем и внутреннем мире. Внешний мир очень реален и действителен, но это вовсе не означает, что внутренний мир нереален или подобен псевдо-реальности. Это место, где все, что когда-либо создал человек, было впервые создано, место, где впервые была услышана божественная музыка, задолго до того, как ее сыграли на инструментах. Внутри человека – целый мир, мир гораздо больше того, что мы видим своими глазами и к чему прикасаемся руками. И это то место, которое Бог избрал для Своего жилища через Его дух, чтобы оживить, освежить и помазать внутреннюю жизнь верующего.
Это то, что я называю истинной духовностью, и, читая труды святых предыдущих веков, а также о жизни современных святых, я понимаю, что это то место, где начинаются чудеса и готовятся великие дела для Бога. Пытаться достичь истинной духовной жизни без вовлечения Бога во внутренний мир все равно, что пытаться ехать на машине без бензина! Когда Дух Божий движется – волнуются чувства, текут слезы раскаяния, слышится смех радости от переживания удивительного Божьего прощения, появляются глубокие мысли о большем понимании Бога, и способность к творчеству исходит с той внутренней свободы, которую только Дух Божий может и хочет нам дать.
Духовность – это в первую очередь не активная деятельность, но глубокая, искренняя молитва и общение с Богом. Это внутреннее хождение с Господом к водам тихим, где мы находим покой от наших собственных дел, встречаем Спасителя, слышим Его прекрасный голос и ощущаем Его присутствие. И Августин, а затем и Лютер стремились к познанию этой тайны переживания Бога.
Давайте же искать Бога, слышать в тишине Его голос и ощущать Его прикосновение. Вот то место, где наши души наполняются Его присутствием.
Matsjan
http://matsjan.wordpress.com/2011/10/29/spirituality-2/
СЕМЬ ДАРОВ ДУХА СВЯТОГО
И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. Деян. 2, 4
История Пятидесятницы повествует о том, что ученики исполнились Духа Святого и с каждым стали говорить от Бога. Божественный Дух вошел в учеников и во всех, кто был к тому восприимчив, и переполнил их изнутри, подобно воде, сметающей в половодье все защитные дамбы, когда, нахлынув мощной бурлящей волной, перетекает она через все и затопляет, переполняя, долины и луга.
Так же поступил Дух Святой с учениками и со всеми, кто был открыт ему и готов принимать. И то же совершает Он и сегодня, и во все времена без перерыва: он перетекает через все преграды и заполняет богатством божественных даров все долины и низины, каждое сердце, глубину каждой души, в которой находит приют.
Что же нужно делать нам, дабы воспринять Дух Божий?
Наивысшее и самое существенное Он сам в нас сделает. Он Сам для Себя подготовит глубину души и Сам воспримет Себя в человеке. Это произойдет двояко:
Первое - он сделает нас пустыми, второе - он заполнит пустоту, сколь далеко бы она ни простиралась.
Это состояние пустоты есть первое и важнейшее условие готовности к тому, чтобы втекал в нас Дух Божий. Ибо насколько человек опустошит глубину своего существа от всего прочего, настолько и воспримет он Дух Божий.
Когда хотят наполнить бочку, то прежде выливают то, что в ней. Чтобы влить вино, нужно вылить воду. Точно так же - долой все, что на нас и в нас «человек», чтобы был в нас Бог.
Пусть человек сделается пустым, оставит все, даже само оставление, погрузившись в абсолютное ничто. Если такова степень готовности, то Дух Божий немедленно свершит свое дело, заполнив того, кто к нему восприимчив.
Чем более пуст и свободен ты от своей самости, а с ней и от себялюбия и своеволия, тем совершеннее заполнит тебя Дух Божий. Это означает: если предстало пред тобою открытое Царствие Божие, то не войдешь ты туда, не узнав сперва, хочет ли того Бог...
Даже если человек считает, что по тягости и лености своей натуры он непригоден и не готов, не может достичь внутреннего покоя и не знает, как к нему прийти, то все равно пусть сделается пустым от всякой самости и всякой одержимости, поручая себя Богу и вверяясь Его воле, - и будь что будет.
Но такое именно оставление по силам лишь немногим, поскольку велика приверженность к внешним вещам и тварному и поскольку привычка и самодовольство заставляют человека более почитать делание, нежели неделание, которое являет собой оставление всего и препоручение Духу в себе.
Только если достигнуты такая отрешенность от всего внешнего и совершенное оставление, сотворяет Дух Божий великие вещи во всецело погрузившемся вглубь человеке, даже если тот ничего об этом не знает: точно так же как душа действует в теле, а тело никак этого не чувствует и не знает, так и Дух Святой действует в глубине души человека, а тот ничего не знает.
Осознав эти дары, придется человеку прибегнуть ко всем силам внутреннего человека, которые связывают его с глубиной души, где обитает и действует Дух. Поскольку есть опасность, что, увидев их, внешний человек припишет эти дары себе и тем испортит. Тот, кто подумал, что дары эти - плод его труда, даже только радуясь их получению, тот их лишается.
Нет, пусть человек отвергнется от себя самого, если Дух Божий будет являть в нем Свои дары.
Что случилось это, узнаешь по тому, что ничто из прежде возбуждавшего твое Я, ущемлявшего и заставлявшего страдать, больше не волнует душу. Затем уйдет от человека все внешнее: останется единственное, что волнует его и движет, это Дух Божий в нем.
Этот дух и сподвигнутость им - нечто столь несказанно блаженное, что все великое и необычайное из подвластного рассудку в чувствах и образах - ничто в сравнении с этим: небо, земля, все творения и блага мира, вместе взятые, для него - не более песчинки против всего мира.
Но вернемся к Пятидесятнице:
Ученики «исполнились Духа Святого». Обрати внимание на положение, в котором находились ученики, когда они того исполнились, и пусть каждый человек принимает его, желая, чтобы и с ним повторилось подобное.
Собравшись (ср. Деян. 2, 1), они молча сидели, когда низошел на них Дух Святой. Каждый человек столь часто наделяется Духом Святым, сколь часто всей силой отворачивается он от тварного и всецело уходит внутрь, к Богу. В мгновение, когда человек это совершает, нисходит Дух Святой со всем Своим богатством и тотчас заполняет все уголки и глубину души.
Дом, в котором сидели ученики, «полностью наполнился» (Деян. 2, 2). Внешне этот дом означает церковь, внутренне же - душу каждого человека, в которой обитает Дух Божий. Подобно тому как в доме множество комнат и каморок, так и в душе человека много чувств, сил и стремлений, и во все Он входит особым образом. И, войдя, теснит и гонит человека, действует в нем и его просвещает.
Это проникновение, напор и воздействие не все люди воспринимают одинаково. И хотя Дух Божий есть во всех людях, пусть все же тот, кто хочет испытать его присутствие внутри и действие, соберется прежде в себе самом и к себе самому, отключится и отрешится от всего внешнего и приготовит в себе место для Духа Божьего, ибо Тот действует в тишине и покое. И чем более он раз от разу ему предается, тем отчетливей тот у него внутри и тем лучезарней ему открывается несмотря на то, что был в нем изначально.
Ученики «закрылись» (ср. Деян. 1, 13) из страха перед враждебным миром. Человеку сегодняшнему намного нужней закрываться от мира, который вторгается в него со всех сторон, препятствуя становлению внутри него Духа Божьего и воруя у него божественное утешение.
Внешний мир ничего не мог отнять у учеников, кроме их тела. У нас же, сегодняшних, он может отнять и Бога, и душу, и вечную жизнь. Поэтому более обращайтесь внутрь, чем наружу и затворяйтесь от мира изнутри...
...В особенности берегитесь того, что сбивает с пути: мирской рассеянности, общества, досужих слов и образов и всяких внешних занятий и дел. И обращайтесь к мудрым и просветившимся людям, которые уже знают о непосредственном присутствии Божьем в сокровеннейшей части души и могут о том рассказать.
Ученики сидели, «собравшись» (ср. Деян. 2,1). Этим и нам дан совет постоянно собирать свои внешние и внутренние силы, дабы Дух Божий обрел в нас место, где может действовать.
Ученики «пребывали» (ср. Деян. 1, 13), когда снизошел Дух Святой. Воистину, так и нам нужно пребывать, расслабившись, обратившись внутрь, оставив все внешнее и переложив в Божью волю все тварное и вещное, веселье и страданье, охоту и неволю.
Тем, кто стремится к этому, уподобляясь в своем поведении ученикам, Дух Божий подает семь даров и совершает этим семь дел, из которых три готовят человека к совершенствованию, а остальные четыре делают его совершенным внутренне и внешне, доводя до высшей ступени божественного совершенства.
Первый дар - это страх Божий. Он означает безопасное начало пути вверх, мощную крепостную стену, защищающую человека от ошибок, помех и ловушек. Этот дар делает его похожим на животных, которые инстинктивно прячутся или бегут от тех, кто хочет их поймать и уничтожить.
Подобно тому как Бог снабдил инстинктом природу тварей, так и Дух Святой дарует своим эту ценнейшую осторожность, дабы они избегали препятствий, которые могут не допустить их к Нему или удалить от Него. Он оберегает людей от мира и от всех путей и навыков, дел и трудов, которыми лишаются они своего внутреннего покоя, ведь в них - обитель Божия. Пусть человек остерегается и избегает всего этого. Это - начало мудрости.
Затем следует второй дар. Это мягкая кротость, которая ведет человека к предуготовленности Богу. Она забирает у него всякую робость и унылость, способствуя страху и осторожности, направляет его снова вверх и приводит к божественной терпимости во всех вещах - и внутренне, и внешне, - отнимает у него дурное настроение и досаду, упрямство и горечь по отношению к себе и другим, делая его во всех вещах ласковым к ближним, спокойным и благостным в своих мыслях, поведении и образе жизни.
Затем идет третий дар, который ведет человека еще выше, ибо Дух всегда ведет человека от одного дара к другому, более высокому. Он называется «Знание». Им человек научается замечать внутренние предостереженья и знаменья Духа Божьего, на которые указал Христос: когда услышим мы в себе Слово Его, оно сообщит нам все вещи, в которых нуждаемся (ср. Ин. 16, 13).
Это либо предупреждение остерегаться чего-то или кого-то, осознавая губительность последствий, если поступим неправильно, либо напоминание поступать так-то и так-то, одно оставляя, другое претерпевая или делая. Они вознесут наш дух надо всеми вещами, дабы осознал он свое божественное благородство, и наставят его, покуда он в теле, терпеливо упражняться во всяких добродетелях. Тот, кто последует этим внутренним указаниям, будет ими приведен к четвертому дару, который называется «Божественная сила». И как же благороден этот дар! Им Дух Божий проведет человека сквозь все мелкие человеческие слабости и страхи.
Этой божественной силы преисполнялись мученики, так что радостно претерпевали смерть во Имя Божие. Она делает людей столь великодушными и отважными, что они готовы на любое благое дело, ибо вместе с Павлом говорят: «Все превозмогу с Тем, Кто укрепляет меня!» (ср. Флп. 4, 13). В этой уверенности человек не боится ничего, что приходит извне, ни страданий, ни смерти. Он делается столь силен, что скорее умрет, чем совершит то, что отдалит его от Бога.
Когда человек наделяется такими дарами, они всегда приносят с собой свет и озарение, любовь, благодать и утешение. Если это достается неумному, то, предаваясь радости, он довольствуется этим и отдаляется от своей внутренней глубины. Мудрый же, напротив, перешагнет через эти дары и в высшей чистоте и просветленности всецело возвратится в свою первопричину. Он не смотрит ни на те дары, ни на эти, глядя лишь на Бога.
Затем приходит пятый дар: осмотрительность и сила отрешенности. Этот дар очень понадобится человеку, когда Бог возьмет у него все, что прежде дал, дабы всецело указать ему на Самого Себя и посмотреть, что и кто он есть и как поведет себя в нужде и одиночестве. Здесь он совершенно оставлен, так что не знает ни о Боге, ни о дарах Его и утешении, и ни о чем ином, что он или другой какой-то добрый человек когда-то получил. Здесь все у него отнято.
Поэтому так нужен человеку этот дар, дабы держался он с осмотрительностью и отрешенностью, как хочет и ожидает от него Бог. Так учится человек оставлять себя и отвергать и, послушно принимая оставленность, погружаться в божественную глубину и препоручать себя воле Божьей.
Всякое прежнее отречение от мира и отказ от внешних вещей - ничто в сравнении с этим совершенным оставлением и изъятием своего и Божьего. Ибо восстают в человеке все ошибки и соблазны, которые были уже преодолены, и цепляются за него сильнее, чем когда-либо прежде. Все должен он вытерпеть, совершенно оставив себя, и, пребывая в покое, вновь и вновь погружаться в глубину и волю Божию.
Если, получив первые дары, человек делается добрым и просветленным, то с этим даром он становится Божьим и, оставленный и отрешенный, одной своей ногой стоит в жизни вечной, в Царствие Божьем.
После этих последних смертных мук уже нет страдания, ибо невозможно, чтобы Бог когда-либо снова оставил такого человека. Сколь невозможно, чтобы Бог покинул Самого Себя, столь же невозможно, чтобы Он оставил такого человека, ибо тот отдал Ему себя и всецело Ему предался. Одной ногой он стоит в Царствии Божьем, и ничего ему уже не нужно, кроме того, как подтянуть к себе и вторую свою ногу, которой он еще здесь, в бренности; и тогда попадет он прямо в жизнь вечную.
Затем приходят шестой и седьмой дар: познание и божественная мудрость. Оба они приведут его, минуя все человеческие пути, в божественную бездну, где Бог познает и понимает Себя Сам, узнавая о собственной Своей премудрости и пресущественности. Дух столь глубоко и совершенно погружается в эту бездну, что ничего не знает о себе самом. Он не знает ни слова, ни способа, ни что такое «познавать», ни что такое «любить», ибо здесь все - единое бытие и единый Дух с Богом.
Здесь Бог дает Духу то, что есть Он Сам по природе Своей, и соединяет Дух со Своей сущностью, у которой нет ни имени, ни вида, ни образа. Тогда Бог творит в Духе и через него дела Свои, Дух же всецело погружен в Него и един с Ним.
Так приводит Дух Божий всех, кто уготовит ему место, к тому, чтобы всецело заполнить их и стать с ними одним.
Подай нам, Боже, так же принимать его и становиться одним с ним!
http://praedicatores.ru/index.php/articles/304-2011-06-11-07-57-51
СПАСИБО, АЛЛА ЗА СЕМЬ ДАРОВ!
Аминь! Валентина! На Славу
Аминь! Валентина! На Славу Божию!