В святой тоске и божественном желании.
Я возблагодарю тебя, о, Свет, ибо ты спас меня; и чудеса твои пребывают в Расе Человечества. Ты разбил высокие Врата Тьмы и мощные Засовы Хаоса (Пистис София, гл. 33)
Так заканчивается история верующей Софии. От прекрасной Полноты она снизошла в отчуждение и хаос, где страдала от ужасов дерзости и неведения. Неоднократно выкрикивая могущественным, магическим голосом обращения к Свету, она была одарена силой и освящением от своего жениха, Иисуса, и его святыми руками, возвратилась в свое место мудрости в мире могущественных Эонов.
Все архетипические мифы обладают вневременными свойствами, которые делают их применимыми к проблемам любого места и времени. История Софии, в частности, фиксирует в понятной форме универсальные элементы, которые соединяют психический и трансцендентальный опыты. Из мифа о Софии может быть получено понимание в целях развития (индивидуации) индивидуальной психики, в социологических вопросах и метафизических идеях..
История Софии следует, с небольшими изменениями, классическим четырем этапам древней греческой драмы, а именно – Agone или «состязание», pathos или «поражение», terenos или «плач», и theophania или «спасение». Сознание всегда вступает в эонический конфликт с бессознательным, и зачастую терпит поражение пред его силами. Осознание этих поражений имеет решающее значение; следовательно, особое внимание уделяется скорби, тому пример – множественные раскаяния Софии. Последнее есть радостная мистерия искупления, в которой божественный спаситель приходит из-за пределов экзистенциальной среды. В греческом театре это deus ex machina – актер, играющий роль бога, спускающегося на сцену сверху.
Затруднительное положение потери целостности, символизируемое уходом Софии из Полноты, является вездесущей сложной ситуацией всех живых существ, прежде всего людей. Все мы остро нуждаемся в восстановлении целостности через союз с нашим сокровенным «я», великолепным домом, хотя и скрытым внутри нас. Как и София, мы блуждаем по поверхности земли, наше великолепие унижено и занимается проституцией, а через эонические области спускается к нам «вечногрядуший Единый», наш божественный жених, Логос Всевышнего Бога. Таким образом, theophania, божественное решение великой драмы, всегда здесь.
Гностики не ограничивали свои взгляды образами интрапсихических принципов, как делают многие современные глубинные психологи. Для них внутренние драмы всегда отражали космические и даже транскосмические драмы. Так как история разворачивается в высшем, то она также отражается и дублируется в человеческой душе. Они наблюдали Христа в нас и Софию в нас, как близнецов славы, стремящихся друг к другу в святой тоске и божественном желании. Небесная супружеская пара, имеющая те же имена, была божественным прототипом, чьи действия повторяются в душе и духе мужчин и женщин.
отрывок Стефан Хёллер
Гностицизм
Глава 4 София: Гностический Архетип Женской Мудрости
http://starbridge.3dn.ru/blog/2011-01-08-21
Что стало с Софией?
http://starbridge.3dn.ru/blog/2011-01-08-21
Традиция Софии достигла своего наибольшего расцвета в руках гностиков, в частности, в школе Валентина. После подавление гностицизма в третьем и четвертом веках, Западная Церковь подвергла образ Софии намеренному отрицанию. Премудрость литературы Ветхого Завета была рассмотрена как абстрактное интеллектуальное качество, нареченное мудростью, а не личное божественное существо, являющееся ипостасью конечной Божественности. Это факт, что в дополнение к мудрой литературе, многие другие книги и Ветхого и Нового Заветов, содержащие ссылки на Софию, также был попросту проигнорирован (включая Бытие, Исход, Книгу Иова, Евангелия от Марка и Иоанна, многие письма святого Павла – в частности, одно к Коринфянам и одно к Фессалоникийцам, а также Откровение Иоанна Богослова). В эзотерическом Иудаизме Каббалы можно обнаружить почитание близкого Софии образа Шекины, женского духовного присутствия в сефире Малкут. Современные ученые, такие как уже покойный и великий Гершом Шолем, ссылались на каббалистов, как на еврейских гностиков, и поэтому не удивительно, что гностическая София нашла свой дом в их среде.
Римское католическое христианство испытало лишь одно возрождение культа Софии. Это произошло примерно в двенадцатом веке через посредничество святого Бернарда из Клерво, цистерцианского аббата и мистика, который написал длинный мистический и поэтический трактат, основанный на Песни Песней. Поскольку Римская Католическая Церковь включила то, что осталось от Софии, в образ Девы Марии, Бернарду было непросто отличить таинственную Суламиту от Мадонны. Его преданность видению Софии была, тем не менее, истинной и влиятельной.
София также оставила свой след в алхимии. Один из важнейших документов, относящихся к алхимической Софии – это знаменитый трактат «Aurora Consurgens», по мнению некоторых исследователей, принадлежащий Фоме Аквинскому, выдающемуся средневековому учителю церкви и отцу западной теологии. Это незаурядное произведение изображает процесс алхимических преобразований как постепенное освобождение Софии из заключения в хаотической, ограниченной материальности. Впоследствии лишь после того, как свежий духовный и интеллектуальный ветер Возрождения начал дуть над Европой, приведя в конечном счете к революционному пылу протестансткой Реформации, фигура Софии вновь явилась людям Запада. Немецкий мистик Якоб Беме, после-реформационная фигура большого значения в Европейской религиозной мысли, проницательно пишет о Софии (смотрите главу 11).
В немалой степени вдохновленные Якобом Беме и его толкователями, альтернативные мистические и оккультные традиции западной культуры сохранили почитание Софии (часто под её латинским названием «Sapientia») на протяжении веков и тем самым сделали её доступной для будущих поколений. Каббалисты (и еврейские, и христианские), практики высшей магии, и члены тайных братских союзов, такие как розенкрейцеры и эзотерические масоны часто склонялись к образу Софии
Одним из мест, где София присутствовала с ранних веков Христианства, хотя и без фанфар, является православие. Православные богословы никогда не отказывались от учения, что женская манифестация Бога существует в запредельной реальности и вдохновляет благочестивых людей на мудрость. Собор Святой Софии в Константинополе, одна из самых больших христианских церквей, был названа в её честь, а многие греческие и православные храмы посвящены ей до сих пор. Софиология (теология, связанная с Софией) получила огромную поддержку в конце девятнадцатого и начале двадцатого века, в значительной степени из-за работ Владимира Соловьева, русского философа и поэта, на которого древние гностические идеи оказали глубокое воздействие. Родившийся в 1853 году и умерший незадолго до Первой Мировой Войны и Большевистской Революции, Соловьев оставил прочных след в русской духовности. Он был открыто вовлечен в гностические учения, а также писал стихотворения и эссе на явную гностическую тематику. Как истинный гностик, Соловьев не был просто теоретиком: он был провидцем и пророком, а главным объектом его гнозиса была никто иная как София. Три раза – в 1862, в 1875 и при своей смерти в 1900 году – он пережил встречи с Софией. Он был великим оживителем Русской Православной Софиологии, и его работа была продолжена другими философами и теологами после его смерти.
Неудивительно, что рост феминистского сознания в последней части двадцатого столетия принес известность женским божественным образам, в том числе Софии. Она стала одним из имен, которые феминистки и их сторонники любят включать в свой пантеон богинь. К сожалению, многие из этих попыток происходили без понимания гностических писаний, согласно которым София - полностью духовное существо, не имеющее отношения к земным богиням и лунным женским божествам языческих религий. Быть может, будет справедливо заявить, что София в любых своих проявлениях (древних гностических, как Суламита, как Шекина, алхимических, у Беме, в восточном православни) имеет мало общего с сексуальными и политизированными образами «богинь», которые появляются в феминистских и New Age-источниках.
Нынешний обновленный интерес к мифологии, фольклору и иконописи, часто включая примитивные и архаические образы и легенды, может быть расширен с включением в них Софии. Писатели, которые имеют тенденцию синтезировать несопоставимые образы, могут ошибочно воспринимать Софию в различных религиозных фигурах только потому, что они являются женщинами. Но пол никогда был важной или глубокой характеристикой мифологических образов как вообще, так и в гностических мифах в частности. Андрогинные, бесполые и меняющие пол свойства часто встречаются в мире изменчивых форм, где обитают гностические мистические существа. Не все, что блестит, является золотом. И не все, что сочетает мистическое и женское, является Софией!
Сегодня, как и прежде, София остается важным прототипом нашего изгнания и состояния отчуждения человека. Термин «чужак» приобрел новую окраску в нынешней культуре. Псевдо-мифология на экране телевизора, основанная на научной фантастике, определяет для нас «чужака» обычно как угрожающего гостя с далекой звездной системы. Тем не менее, образы изгнания и чужого находят отклик в умах и сердцах многих. Мало того, что феномен изгнания занимает важное место в нашем нынешнем мире, так даже многие из тех, кто никогда не покидал родной земли, чувствуют себя иноземцами, не только как в чужой стране, но и как в чужом мире. Для тех, кто не является гностиком, отчуждение может выглядеть патологией. Для гностиков же осознание этого факта является ценностью. Как София пала в темный хаос, так и наше сознание попало во мрак и заброшенность И как София была в своем время спасена Верховным Посланником, так и мы также должны быть спасены в полноте нашего собственного времени и восстановлены в нашей родной среде обитания, в вечности истины и любви.
отрывок Стефан Хёллер
Гностицизм
Глава 4 София: Гностический Архетип Женской Мудрости
Откуда приходит София?
Хотя фигура Софии и миф о её падении и искуплении были, несомненно, оглашены и поэтически расширены гностиками, они не были продуктом мысли второго и третьего веков. Ветхий Завет содержит многочисленные упоминания мудрости Бога, как женской божественной ипостаси (эманации), существующей до сотворения мира и мистически представленной в воображаемом и интуитивном опыте пророков и мудрецов. На иврите слово «мудрость» звучит как «хокма», что было в эллинистический период переведено как «София». Вся масса библейской литературы называется «мудрая литература» и включает в себя такие произведения как Притчи, Екклесиаст, Книгу Премудрости Иисуса, Книга Премудрости Соломона и Песнь Песней. Некоторые из этих книг были признаны апокрифическими протестантскими реформаторами, но они высоко ценились мо многих местах, и католиками и протестантами. Во многих книгах мудрости Ветхого Завета, Хокма-София общается с читателем в первом лице, как и в опыте откровения. Она всегда фигурирует как женщина и постоянно заявляет, что принимала вместе с Богом участие в ранних действиях сотворения. Вот пример из Книги Притч (стихи 8, 22-24, 27):
Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони: От века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны.
Кроме того, она величественными выражениями представляет себя в «Премудрости Иисуса, сына Сирахова» (24:3-14):
Я вышла из уст Всевышнего и, подобно облаку, покрыла землю; я поставила скинию на высоте, и престол мой — в столпе облачном; я одна обошла круг небесный и ходила во глубине бездны; в волнах моря и по всей земле и во всяком народе и племени имела я владение.
Прежде века от начала Он произвел меня, и я не скончаюсь вовеки.
Величайший еврейский богослов и философ, развивавший библейское учение о Софии – это, несомненно, Филон Александрийский, иногда называемый Филоном Евреем. Этот выдающийся религиозный мыслитель, который жил одновременно с самым ранним христианством (он умер около 50 года н.э.) разработал множество учений аналогичных учению гностиков. Филон признавал за человечеством возможность божественного знания, но также утверждал, что для стимулирования такого знания в контакт с человеком должны войти определенные эманации Бога. Одна из них - это Логос, перворожденное божественное излияние, или «сын». Другой является София, Премудрость Божья, которую Филон называет матерью всего живого. Этот её характерный признак Филон выводит из уже процитированных положений Книги Притч. Ортодоксальность Филона внутри еврейского контекста никогда не оспаривалась. Таким образом, представляется, что учения, такие как его, а особенно те, что касаются Софии, были распространенными в еврейских кругах того времени и не считались еретическими.
Специфический гностический миф о Софии был, вероятно, впервые провозглашен спорным и таинственным Симоном Магом, который жил в апостольскую эпоху и изложил доктрину, которая имеет много сходства с поздними разработками мифа о Софии. Хотя он, похоже, не использовал имя «София», но учил о божественной женской эманации, которая снисходит в материальный мир и оказывается там в плену (подробнее о прото-софийном мифе Симона см. гл. 8). Современные ученые склонны приписывать Софии еврейское происхождение. Несмотря на патриархальный монотеизм, признающийся традиционным Иудаизмом, присутствие ликов Богини зачастую указывается в Еврейской истории (как Рафаэль Патаи показал в своей новаторской работе «Иудейская Богиня»). Некоторые из этих женских божеств были, бесспорно, хтоническими Вавилонскими богинями плодородия (или связанными с ними), имевшими мало общего с Софией. Однако, возможно также существовали традиции, имевшие дело с более духовной фигурой, Премудростью Божией, появляющейся в одних случаях как дочь Бога или же как его супруга в других. В эллинистический период религиозный климат среди евреев, возможно, также смягчился настолько, что литература относительно этой фигуры (как, например, философские заявления о ней, как у Филона) могла появиться открыто. Гностические учителя были, впрочем, способны вполне разработать историю Нашей Госпожи Мудрости.
Можно без преувеличения сказать, что София представлена практически по всей гностической литературе. Большинство писаний Наг-Хаммади ссылаются на миф Софии, одни явно, другие неявно. Наиболее важным из писаний, доступных до обнаружения библиотеки Наг-Хаммади, несомненно, является Пистис София («Верующая София»), на котором основываются факты падения и искупления Софии, рассмотренные в этой главе ранее. Вполне вероятно, что большая часть книги была написана великим гностическим учителем Валентином, тогда как дополнительные места могли быть добавлены его учениками. Это наиболее полное изложение истории Софии, превышающее подробностями и поэтической красотой все другие работы на эту тему.
Пистис София состоит из трех книг дискуссий Иисуса со своими учениками, которые находятся с ним на Масличной горе в период между его воскресением и вознесением. Первые две озабочены историей Софии. Книга первая начинается с объяснения впечатляющего опыта преображения Иисуса, в ходе которого он поднимается в вечность в блесках света. После возвращения он рассказывает о своем обнаружении Софии в её падшем состоянии и о своей готовности помочь ей. Во второй книге Иисус рассказывает о неудачах и сложностях Софии при восхождении к Свету, а также о её восстановлении на своем месте в тринадцатом эоне. Все эти сведения Иисус сообщает во внешне драматической обстановке на Масличной горе. За покаяниями Софии следуют декларации псалмов и отрывков из Од Соломона, другого гностического писания. Также присутствуют вопросы и обсуждения учеников, среди которых важное место занимает Мария Магдалина.
Рис.4. Гностический драгоценный камень, около третьего века нашей эры, с изображением вооруженной Богини. Она держит различные орудия власти в руках, окружена звездами со всех сторон.Две лишние головы, возможно, имеют астрологическое значение. Образ, быть может, представляет гностическую Софию.
Многочисленные упоминания Софии не согласуются во всех деталях, хотя основной мотив везде идентичен. Причиной падения Софии иногда называют её самонадеянность, иногда её любовное стремление к Отцу, а в других текстах – её желание забеременеть без своего супруга. Кроме того, есть небольшие расхождения в толковании отношений Софии и Демиурга. Некоторые утверждают, что София первой принесла четыре материальных элемента, из которых было составлено дефектное творение, а затем родила Демиурга, как правителя этого неполноценного космоса. Другие же считают, что весь испорченный мир сотворен Демиургом. Однако во всех этих точках зрения образ Софии играет решающую роль в судьбе Вселенной и человечества.
София: величайшая из изгнанников
http://starbridge.3dn.ru/blog/...
Стефан Хёллер
Гностицизм
Глава 4 София: Гностический Архетип Женской Мудрости
Феномен изгнания стал трагически привычным в нашу эпоху. В ходе второй половины двадцатого века миллионы людей были согнаны или были вынуждены покинуть земли своих предков, чтобы провести свои жизни в иных местах среди людей, чуждых их расе, традициям, даже их душам. Депортация, этнические чистки, лагеря беженцев и анклавы изгнанников, отчаянно пытающихся сохранить остатки своих древних культур – хорошо знакомы и постоянно присутствовали в начале двадцать первого века. Наследие и ужас изгнания всегда возле нас.
Гностики рассматривали ситуацию изгнания как нечто более значительное, нежели просто историческое событие. Они приписывали ей основательное космическое и даже транскосмическое значение. Человеческий дух, считали они, буквально является пришельцем на чужой земле. «Иногда я ощущаю себя ребенком, лишенным матери», - вздыхает американский спиричуэл. Гностики согласились бы с этим, а также, возможно, возымели бы соблазн заменить «иногда» на «всегда».
С точки зрения гностицизма, осознание нашей чуждости этому миру не есть повод для печали или основание для психологического хаоса, как на это могло бы отреагировать нынешнее светское общество. Горечь падения не враждебна нам, утверждают гностики. Отчуждение и скорбь являются нашими товарищами, поскольку они указывают на необходимость истины, которой так требует наше сознание. Большинство людей, как «Обыватель» Кьеркегора, «успокаивает себя обыденным», но гностики не могут идти по такому пути. Изгнанник и в самом деле может найти себя на тёмной земле, но его истинное осознание темноты может также выявить свет на пути к свободе. Так что осознание нашей отчужденности и восприятие места нашего падения, как оно есть - это большой шаг на пути возвращения. Мы начинаем подниматься тогда, когда узнаем о том, что упали.
София: величайшая из изгнанников
Затруднительное положение изгнания и отчужденность не ограничиваются лишь человечество и даже возникают не на человеческом уровне. Задолго до существования мужчин и женщин, задолго до появления космоса таким, каким мы его знаем, великая драма изгнания и возвращения разыгралась в истории божественной женственности по имени София. После пребывания в величественной вечной Полноте (Плероме), в объятиях эонического супруга, она покинула свою исконную среду обитания, чтобы спуститься в царство хаоса и отчаянного отчуждения. Из Гностических Писаний мы узнаем о том, что София – самая юная из восхитительных существ, населяющих Полноту. По существу, она далека от первоначального света Отца, который является основным и центральным источников для всех. София увидела удаленный свет, подумав, что это может быть Отец, но это оказался лишь Свет, отраженный в глубине Бездны. В поисках света она шла дальше и дальше в обманчивую глубину, пока наконец ее не остановила сила, известная как Предел (Hows).
С этого момента происходит странное разделение в природе Софии. Её высшая, главная сущность становится просветленной и мистически поднимается обратно в Полноту, тогда как её низшая часть остается в отчуждении. Практически во всех гностических мифах, существует близкая связь между природой и состоянием человеческой души (или духа), с одной стороны, и транс-космическим архетипом с другой. Таким образом, мы понимаем, что наше собственное сознание возникло из первичной целостности и отправилось в отчуждение и хаос. Тем не менее, даже в нашем запутанном состоянии мы ощущаем связь, какой бы тонкой она ни была, с более высоким, трансцендентным «Я». Таким образом, как и София, мы разделены на две части: наша человеческая личность пребывает в растерянности и отчуждении, тогда как наше вечное «Я» обладает целостностью и мудростью.
Падшая София, Ахамот (анаграмма Хокма, Мудрости на иврите), борется со своим отчужденным состоянием. Она грустит и гневается; она печалится и тоскует по своей подлинной сущности. В своем страдании она проявляет или излучает энергии, которые, в конечном итоге, уплотняются в строительные блоки материальной вселенной, представляемые в древности как земля, вода, огонь и воздух. Она также порождает гибридную форму сознания, львино-головое, чудовищное существо, которое становится Демиургом (также известен как Иалдабаоф, Сакс и Самаэль), «создателем» сотворенного мира. Внебрачный отпрыск Софии продолжил разработку своего собственного царства, в состав которого входят семь сфер (планет), контролируемые семью правителями (архонтами) времени, которые также являются властителями судьбы и тюремщиками духов.
Внутренняя или, как некоторые её называют, онтологическая сторона этих мифологем всегда присутствовали в гностической мысли. Отец церкви Ипполит в дискуссии об этом мифе заявляет, что в гностической системе «Софию называют 'pneuma [дух] души демиурга'». Эти и подобные утверждения предполагают, что эта мифология применима и к человеческой психике. Низшая, психическая природа, с её эго-сознанием, несомненно, является ментальным «создатель» par excellence, налагающим свой отпечаток на жизнь и действительность. Мы организуем свой собственный космос (или создаем нашу собственную реальность, как сказали бы некоторые), и в то же время накладываем на него свои собственные дефекты. Разделение бытия Софии на низшее и высшее находит здесь свое отражение: человеческое бытие низшего «я» (психологическое эго) проявляется как демиург, тогда как высшее «я» (или духовная сущность) выступает как София.
Критики гностиков часто утверждают, что демиургическое потомство Софии есть зло. Однако вдумчивое же чтение писаний показывает, что главной характеристикой этой сущности является не зло, а неведение. Тексты неоднократно говорят, что она не знает ничего выше себя. Таким образом, эта сущность даже не знает о существовании своей матери. Тем не менее, это в чем-то и преимущество, так как сей факт позволяет Софии привнести свой замысел в мироздание, которое Демиург считает своим творением. Поэтому созданный мир становится смесью ошибочной работы Создателя и небесной красоты, мудрости Софии. Ересиолог Ириней, отец церкви, описывая гностическое мировоззрение, пишет, что Создатель верил, что он занимался изготовлением этих вещей сам, не ведая того, что [София] Ахамот действовала через него. В дополнение к невежеству, Творец также наполнен тщеславием и самонадеянностью. Он считает, что он один, или, по его собственным словам, что «он есть единственный Бог, и нет другого Бога над ним». София гневно возражает ему, говоря, что в действительности есть другие, превосходящие силы над ним, и что он является незначительной фигурой внутри огромной системы. Демиург, однако, оставляет эту информацию при себе и продолжает внушать живым существам, среди которых он царствует, что он есть истинный и единственный Бог. Онтологическая (или интрапсихическая) аналогия очередной раз оказывается истинной: эго (низшее я) обычно невежественно относительно более глубоких сил внутри коллективного бессознательного (по модели Юнга); и чем больше эго становится отделенным от архетипической матрицы, из которой оно произошло, тем настойчивее оно предполагает, что единолично располагает своим существованием. Эгоизм эго, таким образом, является внутренним следствем надменности Создателя.
продолжение следует...
Возвращение из изгнания
http://starbridge.3dn.ru/blog/...
Падение и изгнание Софии не остались незамеченными. Божественные обитатели Полноты, а также сама Полнота, потеряли рассудок в результате этого. Вместе они обращаются к конечной Божественности, и получают разрешения для её освобождения. Множество высших Эонов Полноты, включая Святого Духа, Христа и Иисуса (которому предначертано стать внешней манифестацией Христа), объединилась в своих усилиях для миссии спасения. Силы Полноты также объединили свои силы, наполняя спасателей непобедимым светом и проницательностью.
Христос является Софии в форме растянутого на транскосмическом тау-кресте образа. Видение этого креста, полыхающего и светящегося через эонические области, оживляет Софию, вливает в неё стремление к ее небесной обители и божественному жениху. В этой части мифа мощно соединяются метафизические и интрапсихические элементы. Нарушение Полноты и забота божественных существ о положении Софии являет осведомленность гностиков о тайне – не только изгнанные души тоскуют по Полноте, но и божественные сущности также мечтают о возвращении души.
Небеса не будут совершенны до тех пор, пока изгнанники не вернутся из далеких областей. До тех пор Полнота не полна по-настоящему, Целостность не является подлинно целой.
Первое пробуждение Софии от бессознательности, происходящее через архетипический символ креста, несомненно, имеет психологическое значение. В процессе индивидуации психику часто подготавливают к грядущему внутреннему освобождению посредством переживания нуминозных символов, рисования мандал и тому подобного. Может быть, соединение вертикальной и горизонтальной линий креста даже напоминает душе/Софии о необходимости соединения противопложностей.
Медленно и с трудом София поднимается к свету Полноты, пересекая двенадцать областей, сквозь которые она пала - в буквальном смысле «прошла насквозь» - на своем пути в хаос. Чтобы исправить свои проступки, она произносит двенадцать «покаяний» (или поэтических формулировок), которые позволяют ей пройти через двенадцать врат, как их иногда называют. Она призывает двенадцать сил посредством сложных ритуальных молений, адресованных конечной Божественности, в данном случае всегда называемой Светом. Поэтические и мистико-магические свойства этих формул ясны даже в коротких отрывках, таких как следующий:
Спаси меня, Свете, от руки силы этой с ликом львиным и от рук исхождений сего божественного Дерзкого; Ибо ты, Свете, тот, в чей свет я уверовала. … И ты тот, кто спасет меня. … Ныне же, Свете, не оставь меня в хаосе. … не оставь меня, Свете, Ибо... восхотели они весь свет мой взять сполна, и... говорили они друг с другом в то время: "Свет оставил ее. Захватим ее и возьмем свет весь, тот, что у нее"... да будут бессильны хотящие взять силу мою; да облекутся они во тьму и да будут в бессилии хотящие взять у меня силу света мою. (Пистис София, глава 32)
По все восходящим сферам, София приближается к миру Света, направляемая и поддерживаемая силами ангелов и архангелов, и укрепленная благодаря силе, дарованной её небесным женихом, Иисусом. В этот момент, глубокая тоска и уныние её ранних покаяний сменяется радостью, по мере того, как она обращает к Свету:
Я была спасена от Хаоса и освобождена от Уз Тьмы. Я пришла к тебе, о, Свет. Ибо ты был Светом на каждой стороне моей, поскольку ты спас меня и выручил меня. А Эманациям Аутадеса (Дерзкого), восставшим против меня, — ты помешал им твоим Светом. И они были неспособны приблизиться ко мне, поскольку твой Свет был со мною и спасал меня твоим Излиянием Света... И ты облачил меня в Свет твоего Излияния. И ты очистил меня от всего вещественного силою твоего Света... И в твоем Свете я стала сильным и чистым Светом Излияния твоего... и я стала светлой в твоей Великой Силе, ибо ты спасаешь меня во все времена... (Пистис София, гл. 32)
Даже на этом этапе враги Софии не отказались от её преследования. Они продолжают атаковать и мучить её вплоть до порога высшего эонического дома Света. Тогда темные силы внезапно исчезают, и она попадает в царство безграничного Света. Прославляя его освободительное сияние, она снова воспевает песнь хвалы:
Я возблагодарю тебя, о, Свет, ибо ты спас меня; и чудеса твои пребывают в Расе Человечества. Ты разбил высокие Врата Тьмы и мощные Засовы Хаоса (Пистис София, гл. 33)
Так заканчивается история верующей Софии. От прекрасной Полноты она снизошла в отчуждение и хаос, где страдала от ужасов дерзости и неведения. Неоднократно выкрикивая могущественным, магическим голосом обращения к Свету, она была одарена силой и освящением от своего жениха, Иисуса, и его святыми руками, возвратилась в свое место мудрости в мире могущественных Эонов.
Все архетипические мифы обладают вневременными свойствами, которые делают их применимыми к проблемам любого места и времени. История Софии, в частности, фиксирует в понятной форме универсальные элементы, которые соединяют психический и трансцендентальный опыты. Из мифа о Софии может быть получено понимание в целях развития (индивидуации) индивидуальной психики, в социологических вопросах и метафизических идеях..
История Софии следует, с небольшими изменениями, классическим четырем этапам древней греческой драмы, а именно – Agone или «состязание», pathos или «поражение», terenos или «плач», и theophania или «спасение». Сознание всегда вступает в эонический конфликт с бессознательным, и зачастую терпит поражение пред его силами. Осознание этих поражений имеет решающее значение; следовательно, особое внимание уделяется скорби, тому пример – множественные раскаяния Софии. Последнее есть радостная мистерия искупления, в которой божественный спаситель приходит из-за пределов экзистенциальной среды. В греческом театре это deus ex machina – актер, играющий роль бога, спускающегося на сцену сверху.
Затруднительное положение потери целостности, символизируемое уходом Софии из Полноты, является вездесущей сложной ситуацией всех живых существ, прежде всего людей. Все мы остро нуждаемся в восстановлении целостности через союз с нашим сокровенным «я», великолепным домом, хотя и скрытым внутри нас. Как и София, мы блуждаем по поверхности земли, наше великолепие унижено и занимается проституцией, а через эонические области спускается к нам «вечногрядуший Единый», наш божественный жених, Логос Всевышнего Бога. Таким образом, theophania, божественное решение великой драмы, всегда здесь.
Гностики не ограничивали свои взгляды образами интрапсихических принципов, как делают многие современные глубинные психологи. Для них внутренние драмы всегда отражали космические и даже транскосмические драмы. Так как история разворачивается в высшем, то она также отражается и дублируется в человеческой душе. Они наблюдали Христа в нас и Софию в нас, как близнецов славы, стремящихся друг к другу в святой тоске и божественном желании. Небесная супружеская пара, имеющая те же имена, была божественным прототипом, чьи действия повторяются в душе и духе мужчин и женщин.
Цитата!
Она, Святой Дух, наблюдает за каждым и господствует над всеми силами, как над теми, которые укрощены, так и над теми, которые не укрощены.
Она, Святой Дух, ослепляет демонические силы, которые вредят святым.
... Отрывок из "Protenoia Trimorphe" показывает Богиню, открывающую Вечную тайну пробуждения священной энергии, сокрытой в каждом из нас. Именно она - Мать, дающая Святой Дух:
Я Совершенство Всего, иными словами, Мейротеа, Слава Матери. (...)
И я зову вас в горнем Свете, к Той Совершенной,
Если вы войдете в Нее, вы будете прославлены, теми кто славят.
И они дадут вам Трон, те кто дают Трон. И вы получите Облачение, И они дадут вам крещение, те кто дают крещение.
И вы станете Славой Славы.
Той, в которой вы будете изначально, так как вы - ее отражение.
И я сокрыта в каждом. Я проявилась в них.
И они хотели узнать меня, Всеми своими мыслями искали меня.
Так как это Я, кто дает облик всему. Это Я зарождающийся Голос,
И Я вдохнула жизнь в тех, кто стал моими.
И вечный Дух Святой Я явила им
И Я поднялась на Небо, Я вошла в мой Свет.
Приоритет вечного женского элемента, дарующего Святой Дух, "дуновение", был абсолютно скрыт в каноническом христианстве.
http://www.omkara.ru/madonna/part20.htm Гностицизм Мать и Духовность.
Святой ДУХ
Познаём себя,Валентина! Такое
Познаём себя,Валентина!
Такое СЧАСТЬЕ!
знать
Мистический союз Миф о Софии
Мистический союз
Миф о Софии достигает кульминации, когда жених и невеста познают друг друга на брачном ложе, соединяясь в мистическом союзе. Этот образ является важным мифологическим мотивом для первых христиан, потому что олицетворяет постижение Гнозиса.
Путь к пробуждению - это процесс расширения нашего осознания от тела на окружности вдоль радиуса к центру Сознания. Плотин поясняет:
«Если глубоко погрузиться в созерцание, восходя от тела к психе, а от нее - к Сознанию, созерцаемое становится все ближе и ближе к созерцателю. Когда мы достигаем самого Сознания, знаемое и знающий сливаются воедино».(24)
Сознание - это наше бытие. Когда мы сосредотачиваем внимание на том, что существуем, а не на том, что ощущаем, Сознание становится и объектом, и субъектом. Мы осознаем его. Мы познаем себя. Достигнув центра Сознания, знающий (собственно, Сознание) и знаемое (психе) сливаются воедино. Это и есть мистический союз. Это и есть, самопознание. Это и есть Гнозис.
Силуан советует нам не обращать внимании на тело и личность, которыми мы стали, а вместо этого созерцать сам факт явленности тем, кем мы являемся вечно:
«О упрямица душа, отрезвей и сбрось опьянение свое, которое является действием незнания. Если ты будешь упорствовать и жить в теле, ты будешь жить в грубости. Когда ты вошла в телесное рождение, ты была рождена. Осознай, что оказалась внутри брачного чертога, и осветись Сознанием».(25)
В «Толковании о душе» утверждается, что мистический союз Софии с ее братом-возлюбленным приводит к ее «перерождению».(26) В тексте оно приравнивается к воскресению Иисуса, который, как мы уже говорили, также олицетворяет постижение Гнозиса:
«Душа же двигается сама, чтобы обновиться и быть принятой в место, в котором была сначала. Это воскресение из мертвых; это спасение из плена; это восхождение на небо; это путь к Отцу».(27)
В мистическом союзе София возвращается в состояние единства с Отцом, в котором находилась до своего падения, чтобы «быть принятой в место, в котором была сначала». И все же она уходит как дочь, а возвращается как невеста. Воплощение сделало ее зрелой. Ее уход не был простой ошибкой, от которой ее необходимо было уберечь. Ее невинная жизнь с Отцом в начале мифа олицетворяет пресветлый Мрак Тайны, бессознательность, которую мы испытываем, когда спим глубоким сном. Ее мистический союз с братом-возлюбленным олицетворяет сознательное Единство, испытать которое возможно лишь пройдя через воплощение и пробуждение.
Мистический союз символизирует просветление, которое невозможно понять извне. В Евангелии от Филиппа говорится: «Женихи и невесты принадлежат чертогу брачному. Никто не сможет видеть жениха и невесту, если он не станет таковым».(28)
Самопознание - эго не спортивное зрелище. Познать Христа - нашу общую сущность - можно лишь самому став «достойной невестой» - зрелым посвященным.
Павел убеждает нас сделать Иисуса своим «мужем».(29) Как и София, которая рожает добрых детей от божественного возлюбленного, когда мы отождествляем себя с Христом, то «принадлежим другому, воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу», - поясняет Павел.(30)
В языческих мистериях посвященные также становились «невестами» Богочеловека в мистическом союзе. Их головы перед посвящением облекали покрывалом, чтобы во время самой церемонии поднять его, символизируя тем самым устранение преграды иллюзий между ними и Богом. Пользуясь теми же образами, Павел пишет:
«Мы действуем с великим дерзновением, а не так, как Моисей, [который] полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; Но когда обращаются к Господу, тогда [это] покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа».(31)
http://proznania.ru/books.php/?page_id=159
содержание http://proznania.ru/books.php/?page_id=103 База знаний