Подлинное проживание жизни.
Начни с Центра
Одно нужно понять: молчание — не часть ума. Поэтому каждый раз, когда мы говорим:
«У него молчаливый ум», — это чепуха. Ум никогда не бывает молчаливым. Само существо ума — анти-молчание. Ум — это звук, не молчание. Если человек действительно в молчании, тогда мы должны сказать, что у него нет ума.
«Молчаливый ум» — это противоречие в терминах. Если ум есть, он не может быть молчаливым; а если он молчалив, его больше нет. Именно поэтому дзэнские монахи используют термин «не-ум», никогда не «молчаливый ум». Не-ум — это молчание, и в то мгновение, когда есть не-ум, ты не можешь чувствовать тела, потому что ум — это коридор, через который происходит сообщение с телом. Если есть не-ум, ты не можешь чувствовать себя телом; тело исчезает из сознания. Нет ни ума, ни тела — лишь чистое существование. Это чистое существование показывает молчание.
Как достичь этого молчания? Как быть в этом молчании? Все, что ты можешь сделать, будет бесполезно; это величайшая проблема. Для искателя молчания это величайшая проблема, потому что, что бы ты ни сделал, это ни к чему не приведет, — потому что делание неуместно. Ты можешь сидеть в определенной позе — это твое действие. Наверное, вы видели позу Будды;ты можешь сидеть в позе Будды — это будет действием. Для самого Будды эта поза случилась. Она не была причиной его молчания; скорее, она была побочным следствием.
Когда ума нет, когда существо тотально молчаливо, тело следует, как тень. Тело принимает определенную позу — самую расслабленную позу, самую пассивную. Но нельзя сделать наоборот. Ты не можешь сначала принять позу, чтобы за ней последовало молчание. Из-за того, что мы видим, что Будда сидит в определенной позе, мы думаем, что за этой позой следует внутреннее молчание. Это неверное заключение. Для Будды внутреннее явление случилось сначала, а лишь потом последовала поза.
Посмотри на это из своего собственного опыта: когда ты в гневе, тело принимает определенную позу. Твои глаза наливаются кровью, твое лицо принимает определенное выражение. Гнев внутри, и тело за ним следует — не только снаружи, но и внутри, вся химия тела меняется. Твоя кровь бежит быстрее, ты по-другому дышишь, ты готов бороться и защищаться. Но гнев происходит сначала; тело следует за ним.
Начни с другого полюса: сделай глаза красными, создай быстрое дыхание, делай все, что, по-твоему, делает тело, когда ты испытываешь гнев. Ты можешь сыграть, но не сможешь создать гнева внутри. Актер делает это каждое мгновение. Когда он играет роль любви, он делает все, что делает тело, когда внутри происходит любовь, но любви нет. Актер сделает это лучше тебя, но любви не последует. Он будет по видимости более гневным, чем ты в настоящем гневе, но это будет ложным. Внутри ничего не происходит.
Каждый раз, когда ты начинаешь снаружи, ты создашь ложное состояние. Настоящее всегда случается сначала в центре, затем его волны достигают периферии.
Глубочайший внутренний центр — в молчании.. Начни оттуда.
Лишь из молчания рождается действие. Если ты не в молчании — если ты не знаешь, как сидеть в молчании или стоять в молчании в глубокой медитации, — что бы ты ни делал, это будет реакцией, не действием. Ты реагируешь. Кто-то тебя оскорбляет, нажимает на кнопку, и ты реагируешь. Ты испытываешь гнев, ты набрасываешься на него — и ты называешь это действием? Это не действие, заметь, это реакция. Он манипулирует тобой, а; ты марионетка. Он нажал на кнопку, и ты включился, как машина. Точно так же, как ты нажимаешь на кнопку, включая или выключая свет, — именно это люди делают с тобой. Они тебя включают и выключают.
Кто-то приходит и тебя хвалит, надувает твое эго, и ты чувствуешь себя великолепно. Потом кто-то приходит и прокалывает тебя, и ты просто сдуваешься и падаешь на землю. Ты не хозяин самому себе. Кто угодно может тебя оскорбить и сделать печальным, гневным, раздраженным, взвинченным, насильственным, безумным. И кто угодно может тебя похвалить и заставить почувствовать себя на высоте, почувствовать себя величайшим из людей, в сравнении с которым меркнет Александр Великий. Ты действуешь в соответствии с манипуляциями других. Это не настоящее действие.
Будда шел по деревне, и люди пришли и стали его оскорблять. И они употребляли все оскорбительные слова, которые только знали, — все трехбуквенные* слова, которые только знали. Будда стоял и молча слушал, очень внимательно, а потом сказал:
— Спасибо, что вы пришли ко мне, но я тороплюсь. Я должен добраться до следующей деревни, меня там ждут. Я не могу сегодня посвятить вам больше времени, но завтра я вернусь, и у меня будет больше времени. Вы можете снова собраться, и завтра, если останется еще что-то, что вы хотели мне сказать, но не смогли, вы сможете это сказать. Но сегодня — извините.
Эти люди не могли поверить своим ушам, своим глазам: на этого человека совершенно ничего не действовало, ничто его не отвлекало. Один из них спросил:
— Ты что, нас не расслышал? Мы оскорбляли тебя, как только могли, а ты даже не ответил! Будда сказал:
— Если вы хотели ответа, то пришли слишком поздно. Вы должны были прийти десять лет назад, тогда бы я вам ответил. Но за эти десять лет я перестал поддаваться манипуляциям других. Я больше не раб, я сам себе хозяин. Я действую согласно самому себе, не кому-то другому. Я действую согласно моей внутренней потребности. Вы ни к чему не можете меня вынудить. Все в полном порядке — вы хотели меня оскорблять, вы меня оскорбили. Пусть это принесет вам удовлетворение; вы прекрасно сделали свою работу. Но, что касается
меня, я не принимаю ваших оскорблений, а если я их не принимаю, они бессмысленны.
Когда тебя кто-то оскорбляет, ты должен стать воспринимающим; ты должен принять то, что он говорит, лишь тогда ты можешь реагировать. Но если ты не принимаешь, если ты просто остаешься непривязанным, если соблюдаешь расстояние, если остаешься спокойным, что он может сделать?
Будда сказал:
— Кто угодно может бросить горящий факел в реку. Он останется горящим, пока не коснется реки. В то время, как он упадет в реку, огня не станет — река охладит его. Я стал рекой. Вы кидаете в меня оскорбления — они горят, когда вы их кидаете, но в то мгновение, как они достигают меня, в моей прохладе огонь гаснет. Они больше не ранят. Вы кидаете шипы — падая в мое молчание, они становятся цветами. Я действую из своей собственной внутренней природы.
Это спонтанность.
Человек осознанности, понимания действует. Человек, который неосознан, бессознателен, механичен, подобен роботу, реагирует.
И дело не в том, что человек осознанности только наблюдает, наблюдение — это одна сторона его существа. Он не действует без наблюдения. Но не понимайте неправильно — вся Индия, например, неправильно понимала таких людей, как Будда; поэтому вся страна потеряла активность. Думая, что все великие мастера говорят:
«Сиди в молчании», эта страна стала ленивой, запущенной. Эта страна потеряла энергию, силы, жизнь. Она стала совершенно тупой, неразумной, потому что разум обостряется, лишь когда ты действуешь.
И когда ты действуешь от мгновения к мгновению из своей осознанности и наблюдательности, возникает великий разум. Ты начинаешь сиять, ты становишься светящимся. Но это происходит благодаря двум вещам: наблюдению и действию из этого наблюдения. Если наблюдение становится бездействием, ты совершаешь самоубийство.
Наблюдение должно вести тебя к действию, к новому образу действия. Новое качество приводится в действие. Ты наблюдаешь, ты совершенно тих и молчалив. Ты видишь, какова ситуация, и из этого видения отвечаешь. Человек осознанности отвечает, он ответственен — буквально! Он отвечает, он не реагирует. Его действие рождается из его осознанности, не из твоих манипуляций; в этом разница. Поэтому нет никакой несовместимости между наблюдением и спонтанностью. Наблюдение — это начало спонтанности; спонтанность — осуществление наблюдения.
Настоящий человек понимания действует — действует безмерно, действует тотально, но он действует в мгновении из своего сознания. Он подобен зеркалу. Обычный человек, бессознательный человек похож не на зеркало, а на фотопленку. В чем разница между зеркалом и фотопленкой? Фотопленка, как только она засвечена, становится бесполезной. Она получает отпечаток, подвергается впечатлению — она несет картину. Но помни, картина эта — не реальность, реальность продолжает расти. Ты можешь пойти в сад и сфотографировать куст розы. Завтра эта фотография останется прежней, и послезавтра тоже. Пойди и снова посмотри на куст розы — он больше не прежний. Старых роз не стало, появились новые розы. Случилась тысяча и одна вещь.
Жизнь никогда не статична, она постоянно меняется. Твой ум действует, как фотоаппарат, продолжает накапливать изображения — это альбом. И из этих изображений ты продолжаешь реагировать. Поэтому ты никогда не верен жизни, потому что все, что бы ты ни делал, неправильно. Что бы ты ни делал, говорю я, неправильно. Это никогда не подходит.
Одна женщина показывала своему ребенку семейный альбом, и им попалась фотография красивого молодого человека — густые волосы, борода, очень молодой, очень живой. Мальчик спросил:
— Мама, кто этот человек?
— Разве ты его не узнаешь? — сказала женщина. — Это же твой папа!
Мальчик выглядел озадаченным, он сказал:
— Если это мой папа, кто же тогда этот лысый человек, который живет с нами?
Фотография статична. Она всегда остается как есть, никогда не меняется.
Бессознательный ум действует, как фотоаппарат, как фотопленка. Наблюдательный ум, медитативный ум действует, как зеркало. Он не воспринимает отпечатков; он остается совершенно пустым, всегда пустым. Что бы ни оказалось перед зеркалом, оно отражается. Если ты стоишь перед зеркалом, оно отражает тебя. Если ты уходишь, не говори, что зеркало тебя предало. Зеркало — это просто зеркало. Когда ты уходишь, оно больше тебя не отражает; у него больше нет обязательства тебя отражать. Теперь перед ним стоит кто-то другой — оно отражает кого-то другого. Если нет никого, оно никого не отражает. Оно всегда верно жизни.
Фотопленка никогда не верна жизни. Даже если фотографию снять прямо сейчас, к тому времени, как фотограф извлечет ее из фотоаппарата, ты больше не такой! Много воды уже утекло в Ганге. Ты вырос, изменился, стал старше. Может быть, прошла одна минута, но одна минута может быть большим делом — может быть, ты умрешь! Лишь минутой раньше ты был жив; через минуту ты можешь умереть. Фотография никогда не умирает.
Но в зеркале, если ты жив, ты жив; если ты умер, ты умер.
Научись сидеть в молчании — стань зеркалом. Молчание делает твое сознание зеркалом, и тогда ты действуешь от мгновения к мгновению. Ты отражаешь жизнь. Ты не носишь в голове фотоальбом. Тогда твои глаза ясны и невинны, у тебя есть ясность, у тебя есть видение, и ты никогда не неверен жизни.
Это подлинное проживание жизни.